Целитель, или Любовь с первого вдоха - стр. 9

– Считай.

– Лас, два, тли-и-и, – считает она, – четыле. Четыле надо? – и с надеждой заглядывает в лицо врача.

– Да. И этой четыре, – он показывает на другую баночку – прозрачную. – Смотри внимательно… Считай.

Дочь настолько увлекается игрой, что забывает о болезни, выпрямляется на постели, выползает из-под одеяла, сверкая зеленой фланелевой пижамкой и розовыми пяточками, улыбается задорно и искренне. И я вместе с ней. От этих милых моментов по всему телу разливается такое забытое чувство покоя и радости, что на глаза наворачиваются слезы.

– Хватит, – кивает дочь, – узе четыле.

– Точно? – серьезно спрашивает мужчина.

– Да-да. О! – малышка поднимает колбочку повыше, а врач перехватывает ее ручку и, страхуя, помогает размешать жидкости. – Как кла-асиво-о-о… – протягивает Юля.

– Настоящее золото, правда? – и лукавое подмигивание заставляет малышку заливисто рассмеяться. – А теперь попросим маму сохранить наш эликсир, – мужчина ловко уводит у дочери колбочку с жидкостью и передает ее мне. Пальцы от неожиданного прикосновения к его горячей коже пронзает необъяснимым чувственным электричеством. – Не уроните, пожалуйста, – говорит шепотом, приблизившись на жутко опасное расстояние. Такое, что я слышу на языке вкус его аромата, а в синих глазах легко пересчитываю пятнышки и рассматриваю свое испуганное отражение. – А Юла откроет ротик широко-широко, – тут же отстраняется врач и уверенными движениями помогает дочке запрокинуть голову. – Окей. Чуть шире, отлично. Скажи «а».

– А-а-а.

Малышка не успевает закашляться. Мужчина осторожно берет мазок и плавно окунает палочку в желтую жидкость в колбе, что я сжимаю вспотевшими пальцами и боюсь уронить.

– Да ты просто умница, Юла. Вся в маму, – мужчина лукаво смотрит мне в глаза, очаровывая, завлекая в сеть синевы.

– Мы с ней оцень похозы, – смелеет дочь. Ей очевидно трудно даются слова, и от усталости малышка все-таки падает на подушку, но в родных глазах все еще пляшут счастливые огоньки. Моя Юляшка смотрит на врача, будто ищет в нем что-то необыкновенное, будто он – настоящий волшебник. – А Миса в папу пошел…

– Богатырь, – мужчина проводит еще какие-то манипуляции, забирает у меня сосуд, дотрагиваясь до воспаленной кожи снова.

Я быстро прячу дрожащие руки под одеяло и делаю вид, что увлечена происходящим, а не воющим в груди сердцем и необъяснимой тягой к незнакомому мужчине.

Врач измеряет температуру дочке, та снова неизменно за тридцать девять, осматривает горло, а после долго и внимательно слушает фонендоскопом ее легкие, приподняв кофточку пижамки. Малютка ежится от холода и напряженно сопит.