Целитель, или Любовь с первого вдоха - стр. 20

– Давид… – окликаю мужчину. Он уже нажал кнопку вызова и смотрит прямо, будто не слышит меня.

Его имя так странно ложится на язык, горчит немного, но и приятно отпечатывается на сердце.

Когда осталась одна, я множество раз перебирала в уме варианты, представляла, как того парня из прошлого можно называть, но так ничего и не легло на душу, а позже я запретила себе о нем думать. Появился Сережа, другая жизнь, дети…

Дверь лифта открывается, обнимает крупную фигуру тусклым светом, и врач ступает внутрь кабинки, а я срываюсь с места и в последний момент торможу створки ладонью.

– Прошу вас. Задержитесь на одну минуту.

Его холодный взгляд плавает по моему лицу, задерживается на груди, где в щель расстегнутой спортивной кофты просматриваются соски – напряженные от холода и натянувшие ткань мокрой майки.

– Идите в дом, – хрустящим шепотом. – Замерзнете.

Я переступаю с ноги на ногу, чувствуя, как леденеют пальцы.

– Я не уйду, пока вы не заберете деньги за вызов.

В синеве его глаз вдруг вспыхивает такая ярость, что мне приходится отступить. Врач оказывается рядом, а я не успеваю вдохнуть и, прижатая к стене его массивным телом, оказываюсь в ловушке.

– Иди… те внутрь, – как-то судорожно произносит он. Его ноздри расширяются, трепещут, а черные зрачки растягиваются на всю ширину голубой радужки.

Вдыхаю. Потому что легкие жаждут воздуха. Но снова плыву от мускуса, древесины и нагретого камня.

Сумасшедшая.

Вот почему он внешне так сильно изменился, а запах, аромат его тела, все тот же?

– Нет, – сипло, тихо бормочу, протягивая руку вверх, протискивая ее между нашими телами, выставляя перед лицом прошлого купюры. Довольно мелкие, но зато вся сумма за вызов. – Здесь за прием. За продукты я заплачу на счет, если можно.

– За продукты, значит? – он кривится и не сводит с меня глаз, не отходит, согревает жаром больших плеч. Мне кажется, что я чувствую сквозь тонкую трикотажную ткань, как бьется его сердце где-то под ребрами.

Да что не так? Я не звала его на помощь и не просила что-то покупать. Теперь эти вкусности выйдут нам боком, придется не десять часов работать, а двенадцать, чтобы хоть немного компенсировать расход.

Принять не смогу. Ни за что. Однажды я уже приняла помощь от мужчины и до сих пор не могу расплатиться...

Врач, не сводя с меня пронзительных глаз, перехватывает купюры, уводит руку в сторону, будто прячет их в карман, а я тихо выдыхаю.

Сейчас он уйдет, и все будет, как раньше.

По глазам вижу, что не узнал меня. Я сильно изменилась и больше не стригусь коротко и не крашусь в золотисто-пшеничный. И теперь я не глупая веселая дурочка, что верит первому встречному.