Целитель душ 3. Две стороны - стр. 36
Ольховая трясина удивила меня уже прямо на входе. Нет, я знала, что это обычное болото, но, во-первых, в подобном месте я была в первый раз, как-то не заносила меня судьба в болотистую местность. Во-вторых, я всегда думала, что это будет большая грязная и мутная жижа, обильно поросшая тиной и кишащая надоедливыми насекомыми, но оказалось, что всё совсем не так, и даже в запустении, есть своеобразная красота. Вот разрабы! Вот молодцы! Красоту умудрились даже из болота сотворить. Хотя грязь здесь тоже была, и её было немало, но это ничуть не умоляло общего впечатление от открывшейся картины. В высоких ольховых кронах одиноко посвистывали какие-то птицы, а иногда и важно покрикивали грубым голосом, вороны. Солнечные лучи во множестве пробивались свозь листву, показывая сильный контраст между глубокой тенью и полосками света, придавая этому месту удивительный, мистический вид. Вода вокруг была прозрачная как слеза, в ней плавала опавшая листва, старые ветки, небольшие островки тины, и даже кочки, покрытые ярким мхом. У меня возникло впечатление, что мы не в трясину попали, а в царство мха. Он свисал с веток деревьев плотными клоками, окутывал стволы и поваленные деревья. Запах тут был необыкновенный, сильны, пьянящий. Микаэль со знающим видом, пояснил мне, что так пахнет смесь богульника, растение такое, и сосновой смолы, и что к этому запаху нужно сначала привыкнуть. Здесь росли не только ольхи, но чахлые сосны. Под ногами кое-где краснели ягоды похожие на клюкву. Было странно быть здесь не для любования этой дикой местностью, а для того, чтобы убивать каких-то крыс… Прям разрыв шаблона!
- Ама, соберись! – кто-то помахал у меня перед лицом рукой. Это Сан, не смог просто пройти мимо и не докопаться до меня. – Мы тут по делу!
И громко, демонстративно вздохнул, и уже в третий раз за этот вечер спросил:
- Вот что ты с лицом опять сделала? Ну и наклонности у тебя… – нахально таращился он на меня.
- Иди в пень, - беззлобно отмахнулась от него я. Он всё пытался получить у меня ответ, почему я снова "подурнела". Ответ, что мол так получилось, его категорически не устраивал. Если бы он не напоминал об моих шрамах каждые пять минут, я бы о них и вовсе забыла, настолько привыкла быть разукрашенной ими, что это меня совсем не напрягало. Даже когда я смотрела на своё отражение в воде, я видела себя словно сквозь них.
- И пойду! Недалеко до пня осталось то! Ты ж лекарь, так вылечи себя!
- Отстань! От моего лица не зависит качество твоего лечения, - принципиально не сдавалась я, на его уговоры, хотя пометку на исправление себе внешности внесла в список своих дел. – Отвернись и дело с концом!