Целестина - стр. 28
Где отдыхали четвёртые, которых не принимали даже в компанию на вокзале, – не знал никто. Наверное, подобно первым, они почти не выходили из дома, потому что им приходилось усердно учиться. Или воровали по ночам бельё, чтобы заплатить за учёбу.
Сложно сказать, кто из них был лучше. В каждом слое было что-то хорошее.
Директор вернулся поздно, когда город уже был под коммунистами. И те, кто собирался на вокзале, оказались первыми, кто его увидел.
6
Уже было темно. Вокзал полыхал десятками дуговых ламп, а на перроне и рельсах уже лежали ночные длинные тени.
Пан директор гимназии соскочил с грузового поезда – на лбу угольный след, левый рукав пиджака оторван – и зашагал по перрону, покачиваясь, как сомнамбула.
Когда пан Данилюк проходил под очередным фонарём, его опознал Юлиан Шкательберг – тот самый, белобрысый, который мечтал проектировать танки и уже придумал оригинальную конструкцию с тремя дулами.
– А, дети, – директор натужно улыбнулся. – Всё вы замечаете, дети…
И он, хромая, отправился домой – через железнодорожный мост. Ступеньки преодолеть было непросто, и иногда ему приходилось опускаться на четвереньках.
Он жил рядом, через улицу от гимназии, и добрался до дома своим ходом.
Наутро он появился снова в гимназии – умытый, причёсанный, с разглаженными усами и в новом светло-сером костюме. И объявил второй сбор – опять во дворе.
Среди перепуганных уже второй сменой власти гимназистов поползли новые слухи. Даже Юлиан Шкательберг не мог сказать, как ухитрился пан директор добраться до Бреста-над-Бугом из немецкой зоны оккупации. Не иначе – прорвался на новом, сверхзасекреченном танке. А значит, он что-то знает.
А ещё говорили, что директор разыскал в Краковском гетто шифры колдуна Твардовского. Именно с их помощью и будет проходить то самое тайное обучение.
И вот объявили второе собрание. Такое же, как первое.
Целестине было неуютно. Это слишком походило на повторяющийся сон, который того и гляди свернёт на новую дорогу и станет кошмаром.
Пан директор вышел на тот самый балкончик. Но костюм теперь был другой, и от этого стало ещё неуютней.
– Дети, – начал он, – милые дети… Мы много пережили! Мы много увидели! Рядом с нами была война. И нам невероятно повезло, что она едва нас затронула. Можете быть спокойны – война закончилась! Война больше вас не коснётся!
Целестина быстренько оглядела собравшихся. Ученики во дворике были те же. Война не успела по ним пройтись, среди собравшихся не было даже раненых. Но они тоже стали другими. Уже никто не искрился энтузиазмом.
И ещё одно отличие. Кто-то был наверху, следил за ними с крыши. Целестина не успела его разглядеть как следует. Стоило ей поднять взгляд – и незнакомец пропал. Но кто-то определённо следил за собранием с крыши. И раньше этого человека там не было.