Цель Зеро - стр. 41
Мужчинам было не больше тридцати и оба имели стильные, короткие бородки, красиво выделявшиеся на загорелой коже. Они были одеты вполне современно: джинсы, футболки и легкие ветровки, которые вполне подходили под весенние прохладные вечера. Имам Халиль не придирался к своим последователям по поводу внешнего вида. Если уж точнее, то с момента их переезда из Сирии, он предпочитал, чтобы все они легко смешивались с толпой. Для Адриана причина была вполне очевидна, ведь он прекрасно знал, зачем прибыли его гости.
– Шеваль, – один из сирийцев почтительно кивнул Адриану. – Вперед? Расскажите нам все, – он говорил на достаточно ломанном французском.
– Вперед? – запутавшись, повторил Адриан.
– Он имеет в виду, насколько ты продвинулся, – мягко пояснила Клодетт.
– Его французский просто ужасен, – усмехнулся Адриан.
– Как и твой арабский, – парировала Клодетт.
«Справедливо», – подумал про себя Шеваль.
– Объясни ему, что для этого нужно время. Необходимо достаточно дотошно и терпеливо изучать структуру. Но пока все идет по плану.
Клодетт повторила сказанное по-арабски и гости понимающе кивнули.
– Маленький образец? – поинтересовался второй мужчина. Казалось, они пытались практиковать свой французский на нем.
– Они пришли за ним, – пояснила Клодетт Адриану, хоть он итак догадался по их лицам. – Достанешь? – было ясно, что девушка не хочет дотрагиваться до вируса, вне зависимости от того, запечатан тот в бокс или нет.
– Спроси их, почему Халиль не пришел сам, – кивнул Адриан, не сдвинувшись с места.
– Дорогой, – тихо сказала Клодетт, слегка прикусив губу и коснувшись его руки. – Думаю, он занят более насущными проблемами…
– Что может быть более важно, чем это? – настойчиво спросил Адриан. Он планировал встретиться с Имамом лично.
Клодетт перевела его вопрос на арабский. Сирийцы нахмурились и переглянулись, прежде чем ответить.
По их словам сегодня он навещает немощных, – перевела она Адриану на французский. – Молится, чтобы те смогли освободиться от физических недугов.
Адриан тут же мысленно переместился в период за несколько дней до смерти его матери, когда та постоянно лежала в одной позе с открытыми глазами, но никак не реагировала на происходящее. От лекарств она была почти без сознания, но без них сильно мучилась от боли. Ситуация выходила двоякой, поскольку сами медикаменты практически вгоняли ее в состояние комы. Последние несколько недель она понятия не имела, что происходило вокруг. Шеваль часто молился о ее выздоровлении прямо у постели. Но уже перед самой смертью мамы он вдруг понял, что просит Бога о другом – о быстрой и безболезненной кончине.