Цеховик. Книга 6. Кремлёвские звёзды - стр. 19
– Да заткнись ты, – говорю я и подхожу к нему ближе.
– Я с Оксанкой всё, я с ней не встречусь больше, правда. Мы же договорились, Егор, ну…
Я взмахиваю клинком и разрезаю верёвку на его руках, а потом подхожу к Зарипову и делаю то же самое.
– Ноги сами развяжете, – бросаю я. – Это дорога на Берёзово, вон там неподалёку аэропорт. Доберётесь. А пока будете идти, думайте, если сможете. Поймите, вы же дебилы, и я всегда буду на шаг впереди, ясно? Так-то. Давайте, не пропадайте, оревуар.
После операции я еду к Платонычу, он ждёт дома. Поднимаюсь и рассказываю, как всё прошло. После этого мы выходим и садимся в его машину. Едем к Казанцевой домой. Сзади летит олень – серая молния, двадцать первая «Волга» с Кругловым и Зыряновым.
Вернись, лесной олень, по моему хотенью!
Умчи меня олень, в свою страну оленью,
Где сосны рвутся в небо, где быль живёт и небыль,
Умчи меня туда, лесной олень!
– Какого хера, Ольга Фёдоровна, язык ваш – враг ваш!
Она хлопает глазами, пытаясь выстроить логические связи, но мысль явно пробуксовывает.
– Где Оксана? – спрашиваю я.
– Не знаю, – качает головой, – с работы ещё не вернулась. А что случилось, зачем вам она?
– Затем, что полюбовничек её мент хитрожопый.
Я взбешён, я очень сильно взбешён. Из-за этой языкастой дуры, хоть и хорошо разбирающейся в процессах, мы чуть не погорели. Нужно развивать службу безопасности. Нужен какой-то серьёзный чел, который мог бы взять это всё под контроль.
– Чего? – хлопает глазами Ольга. – Скажите толком, пожалуйста.
– Оля, бл*дь, – говорю я. – Ты зачем дочери сказала, что мы сегодня бабки передаём за сырьё? Ты вообще всё рассказываешь? У тебя мозги есть?
– А? Я? Я вообще не говорила, – испуганно мотает она головой.
– Серьёзно? Правда? Уверена? Ты думаешь, мы просто прикалываемся, в КВН играем? Так ты думаешь? Дочь твоя такая же пробка безмозглая, как и ты. Ты ведь села бы вместе с нами. Не врубаешься? Она же всё менту своему сливала.
– Нет… – закрывает Ольга рот рукой
– Нет?
– Я же ей говорила язык на замке держать…
На глазах у Казанцевой наворачиваются слёзы. Детский сад, честное слово, взрослый человек, называется.
– Так и Юрий Платонович тебе говорил язык на замке держать. Подзабыла ты? Короче, Оля. Из проекта ты выходишь. С ЛВЗ тебя пока увольнять не будем, но если, ты слышишь? Если хоть когда-нибудь, Оля, ты откроешь рот и брякнешь хоть что-нибудь даже наедине с собой, я приду и лично, ты меня слышишь? Это не фигура речи, я отрежу твой болтливый язык, и твой, и дочкин, и зашью вам рты суровыми нитками. Алё, ты меня поняла?