Цеховик. Книга 5. План битвы - стр. 31
Я подхожу к машине и сажусь за водителем. Захлопываю дверцу и мы сразу отъезжаем. Куда это? Смотрю на Цвета с удивлением.
– Немного отъедем, чтоб у подъезда не отсвечивать, – кивает он.
Ладно.
Делаем кружок через швейку и подъехав к политеху, останавливаемся на площади. Водитель, не говоря ни слова, выходит и идёт к беляшной, на углу с Весенней у «Силуэта».
– Ну, говори, чего хотел, – кивает он. – Вызвал меня к себе. Шеф, в натуре. Теперь в Новосиб отправишь?
– Как тебя отправишь-то? – пожимаю я плечами. – Ты мальчонка немаленький, сам всё решаешь. Но случая такого может уже и не быть.
– В смысле? Какого случая?
– Подгрести под себя Новосиб. Ты разве не хочешь?
Я жду, когда он осознает сказанное. Он осознаёт быстро. Взгляд делается тяжёлым, а усмешечки и смехуёчки вмиг испаряются.
– Ты говори-говори, – подгоняет он, не останавливайся.
– Прежде, чем говорить, хочу другое обсудить. Мне ствол нужен.
– Чего? – хмурится он.
– И прям срочно.
– Кому конкретно, прямо тебе?
– Лично мне, да.
– Зачем?
– Хочу использовать по назначению.
– Это как? – хмурится Цвет.
– Ну как, забью обойму патронами и начну применять по живой силе противника.
– Ты решил меня шарадами развлекать что ли? Объясняй, зачем волына.
– Вообще, я от тебя объяснений не спрашиваю, – немного раздосадовано отвечаю я.
– Ну, так я к тебе с подобными просьбами и не прихожу, так ведь? Короче, Бро, не пудри мозги. Давай уже, выкладывай всё.
Ну, я и выкладываю. Обрисовываю ситуацию с сегодняшним наездом. Цвет выглядит несколько ошарашенно.
– Не понял, он то есть не боится комитетчиков? Наглухо башка отшиблена или что?
– Походу он просто не догоняет, а может думает, что дело мелкое и вряд ли за ним крупные шишки стоят. Типа, как в подворотне у школьников деньжат зашибить.
– А как он вынюхал? Ты же ещё не начал ничего.
– Кто-то льёт инфу, ясно же.
Цвет кивает, соглашаясь.
– Уже знаешь, кто?
– Нет, – качаю я головой.
– Ну, так и чё? Чё ты делать-то планируешь, мусоров притягивать? Пусть напрягутся, не всё же им нахаляву бабки грести. Ну и гусь Корней, он в натуре мозгами пораскинул, пацан, скажет, молодой, можно застращать типа. Но половину грубо, конечно. Очень грубо.
– Ну, он, думаю, заложил простор для торговли, в смысле, чтоб было куда отступать с выгодных позиций.
– Так чё? Ну, хочешь, я за тебя впрягусь? Когда надо-то?
Говорит это, а в глаза не смотрит. Ждёт, как паук, что я скажу, да, давай, выручи меня, цветик-семицветик.
– Нет, – спокойно, безо всяких эмоций отвечаю я. – Не хочу. Я сам решу. Причём решу конкретно.
Цвет воспринимает мои слова очень серьёзно. Молчит, играет желваками, что-то взвешивает. Как в кино, во время какого-то важного момента в кадре крупным планом возникают его глаза, тревожные, чуть прищуренные, с разбегающимися лучиками морщинок. А потом зрители так же крупно видят глаза главного героя, мои. Они смотрят прямо, открыто и излучают уверенность.