Цеховик. Книга 5. План битвы - стр. 22

На лавке у подъезда сидят двое парней лет двадцати пяти. Спортивные, на блатных не похожи. Чего здесь делают, непонятно, но ладно. Не буду же я с ними сейчас бодаться. Мне бы в коечку, полежать немного.

– Э, слышь, – явно ко мне обращается один из них.

Блин, у меня что, на лбу написано, что я приключений ищу?

– Извини, земляк, не могу сейчас с тобой говорить, – бросаю я и шагаю дальше.

– Слышь, Бро, это ведь ты Бро, правильно?

И кто это такие? Что за чудеса на виражах?

– Кто спрашивает? – отвечаю я.

– Корней.

Они встают и подходят ко мне. Сзади появляются ещё двое, постарше. Выглядят солидно, один в костюме, другой в тёмных очках, джинсах и футболке.

– Ну, допустим, – останавливаюсь я. – Но сейчас не могу уделить вам внимание. Болею.

– Да знаем мы, знаем, – кивает тот, что в джинсах. – Знаем, что ты маслину от ментов словил.

Ого, легенда уже пошла в народ. Так рождаются герои эпоса. Легенду эту, впрочем, придумал не народ и не я сам. Её придумал Злобин, кагэбэшник, похожий на Де Ниро.

– А раз знаете, что тогда? Приходите, когда здоровье поправлю.

– Ну, ты не быкуй, мы же по-человечески. Нужно поговорить.

Блин. О чём Корнею со мной говорить? О выстрелах в дачном посёлке? Ему-то что до всего этого?

– Ребят, давайте не сейчас, мне в постель надо.

– Нет, потом нельзя, – отвечает один из тех, кто помоложе, вероятно более резкий и борзый. – Надо ехать сейчас.

– Ехать? Да куда ехать-то? Вы что, русский язык не понимаете?

– Походу, это ты не понимаешь, – пожимает плечами костюм.

У парня пшеничные усы и довольно длинные волосы.

– Давай, садись.

К подъезду подъезжает «Рафик» с надписью «Маршрутное такси» на борту и новосибирскими номерами.

– Повторять не намерен, – кивает в подтверждение своих слов человек в костюме. – Давай в машину.

– Куда ехать-то?

– В Плотниково.

– Да вы чё, охренели? Какое Плотниково? Езжайте вы сами, куда хотите, мне…

Короткий тычок в почки прерывает меня на полуслове.

– Давай, залазь тебе сказали.

Забираюсь в машину. Надо уже пост охраны ставить у подъезда. Точка доступа закрывается, блин, заколебали уже. Озираюсь. Ребята серьёзные, на боксёров похожи, морды набуцканные. Впрочем, больше не быкуют и, не считая тычка по почкам, ведут себя вполне прилично и даже, можно сказать, довольно вежливо.

Итак, Корней, значит. Какого хрена, Корней? Ты разве не знаешь, что я с Цветом работаю? Знаешь, конечно. И, разумеется, знаешь, что я не признаю его за сюзерена. И что же, хочешь наложить лапу на мой ещё не начавшийся бизнес? Похоже на то. Наглец, что сказать.

Ехать, конечно, не так уж и далеко, но мне, если честно, и этого хватает. Рана ноет, капец. Кенты Корнеевские почти не разговаривают, только тот, что в костюме долго и нудно рассказывает джинсовому о каком-то юридическом казусе, породившем несколько забавных прецедентов в штатах. Блещет широтой кругозора, молодец.