Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - стр. 29

– Полицейский произвол, – улыбаюсь я. – Здравствуйте, Виталий Тимурович.

– Ну ты даёшь! Нет, правда, даже понять не могу, что это.

– Резиновая дубинка.

– Правда что ли? – удивлённо качает он головой. – А ты тренироваться-то сможешь?

– Посмотрим, – пожимаю я плечами.

– Чего?! – сразу начинает реветь он.

– Смогу, конечно! – бодро, как на плацу кричу я.

– То-то! Так, разминаемся, ребятишки!

Сказать сказал, а вот смочь не смог. Тренироваться не получается. Ноги болят, к спине прикоснуться невозможно. В общем, мучение одно. Ну, попадёшься ты мне, Печёнкин. Уж я тебя отделаю. До конца тренировки сижу на скамье и слежу за ребятами. Надо сказать, что прогресс у них уже заметен. Так что молодец Скачков, реально молодец.

– Ну что, не появлялись больше фашисты? – спрашиваю после тренировки. – А то я сейчас Фрица видел.

– Это тот, который в жопу раненый? – уточняет Трыня.

– Ага, он самый.

– Не, не приходили. А ты думаешь, мы ещё не переломили хребет фашистской гадине?

– Похоже нет, блатными меня стращал. Обещал, что я испытаю чувство бесконечной тоски и боли. И что-то ещё в этом роде.

– А ты ему рога не поотшибал?

– Нет, рога не поотшибал. На улице люди ходят, не удобно как-то. Думаю я, что скоро придётся снова бой давать. Как-то не похоже, что человек всё осознал и успокоился. Такое ощущение, что он будет биться башкой в стену, пока не разобьёт либо то, либо другое…

– Ну что же, надо будет – дадим.

Все одобряюще гомонят.

– Пацаны, – двигает идею Юрка, – а пойдём сегодня на дискотеку в ДК Строителей! Как патруль, в натуре. Если увидим, что эти уроды девок обижают, сразу на месте им наваляем. Глядишь и отучатся.

– Воспитатель, – качает головой физрук. – Макаренко, мля, и Сухомлинский, вместе взятые.

– Не, ну а чё? Нормальная тема! Я ж не просто так предлагаю их отп***ть, а за дело.

Возникает бурная дискуссия, но здравый смысл берёт верх и очередное избиение псов-рыцарей откладывается на неопределённое время.

После тренировки мы идём с Трыней по Красноармейской до Красной. Там он пойдёт к себе направо, а я к Ирке налево. Для меня это крюк, но я хочу пройтись с Андрюхой, поболтать – давно не виделись.

– Егор, а правда, что ты с Цветом в Новосибе казино открыл?

Вот же блин! Это как так? Все уже знают что ли?

– Правда, киваю я, а ты как узнал-то?

– Да блин, у нас все знают. А чего мне не сказал?

– Андрей, ну а чего говорить-то? Как бы рабочий процесс. Дело подпольное, зачем трепать?

– Не доверяешь, что ли? – щурится он.

– Я тебе прямо скажу и ты, пожалуйста, не обижайся. Во-первых, я тебе доверяю. Не сомневаюсь в тебе. Могу с тобой любые свои дела обсуждать и знаю, что ты меня не продашь. Но есть дела мои, а есть дела, в которых я участвую не один. И если я кому-то даю слово, я его держу, понимаешь? То есть, допустим есть у меня несколько корешей. Ты и Платоныч. Два всего. Есть деловые партнёры. Цвет, например, ещё там другие. Так вот, допустим, я с тобой что-то затеял, какое-то дело, и об этом лучше не болтать. Мы с тобой даже не просим друг друга помалкивать. Это само собой подразумевается. Это значит, что Платоныч, для которого я как сын, ни одного слова от меня не услышит о наших с тобой делах. Не потому, что я ему не доверяю. Доверяю, так же как и тебе. Просто тут дело в том, что я не могу распоряжаться тайной, которой не владею единолично. Понимаешь? Так и тут. Я тебе доверяю, но сказать о том, что не принадлежит исключительно мне, не могу. Без обид, ладно?