Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое - стр. 10

– Ты с ума сошёл? За триста тысяч рублей, я надеюсь?

– Ага, только бакинских.

– Это как? – впадает она в ступор.

– Баксов, значит, – поясняю я.

– Нет, – машет она головой и, поднявшись с постели, идёт к выключателю и врубает свет. – Покажи мне лилию.

Я зажмуриваюсь от яркого света, а когда открываю глаза, вижу совершенно голую Еву с тяжёлой торчащей грудью, дёргающую ручку сейфа.

– Ты чего голая ходишь? – спрашиваю я.

– Чего? – удивлённо переспрашивает она, поворачиваясь ко мне.

– Чего-чего, ослепну, говорю, от красоты твоей.

– Да? – игриво улыбается она. – А хочешь…

Она прикрывает глаза и кончиком языка проводит по губам.

– А хочешь, я тебе доставлю… оральное удовольствие? Такого ты точно никогда не испытывал.

Ага, куда уж нам, мы ж не немцы…

– Скидки за это не будет, – категорически заявляю я.

– Егор!

– Нет. К тому же нам нельзя. Вдруг меня таким образом БНД завербовать пытается? Исключено.

– Да что ж ты за человек! – притопывает она ножкой. – Ну, покажи хотя бы.

– Не покажу. Ты уже и так всё потрогала, обследовала и изучила.

– Нет! – хохочет она. – Лилию покажи, а не это…

– А утра нельзя дождаться? – ворчу я.

Она с полчаса возится с брошью, разглядывая под разными углами, а потом заявляет:

– Утром пойдём к ювелиру и попросим оценить.

– Ты с ума сошла? – восклицаю я. – Эта лилия, которую заказал Людовик XV для своего внука, чтобы тот подарил её Марии-Антуанетте. И ты хочешь принести её багамскому ювелиру на оценку? Она стоит пол ляма. Начальная цена триста. Да и, к тому же, утром мы идём открывать кампанию. Всё, отдавай. Дай поспать ещё пару часиков.

– Какого ляма?

– Американского. Пол миллиона.

– Это совсем не точно. Просто легенда.

Утром я встаю рано. Заглядываю в комнату Евы. Она спит, раскинув руки и ноги. Выхожу из шале и иду на пляж. Сейчас здесь никого нет. Вода идеальная. Я плаваю, пока не начинают отваливаться руки. Потом возвращаюсь в дом.

Ева уже не спит.

– Пойдём завтракать, – предлагает она.

– Нет, не буду светиться. Принеси мне что-нибудь сюда. Я пока душ приму и умоюсь.

Она уходит, но возвращается с пустыми руками. Выносить нельзя. Правила.

– Ничего, значит выпьем кофе в городе.

Вскоре приходит такси и мы отправляемся в Нью-Провиденс. Праворукое такси, левостороннее движение, пальмы и голубое небо. Яркие невысокие домики, снова пальмы и неспешное движение. Солнце. Вилы, виллы, виллы, неторопливые люди на расслабоне. Чёрные, белые и снова чёрные. Утро, а солнце уже жарит.

Мы подъезжаем к офису адвоката чуть раньше срока и заходим в небольшое кафе неподалёку. По улицам снуют небольшие машинки, много «Тайот». Здания в округе не выше двух-трёх этажей.