Цеховик. Книга 1. Отрицание - стр. 20

Я снова повторяю манипуляцию с бинтом, вытаскивая иглу, и встаю на ноги. Голова по-прежнему шумит, но боль постепенно отступает.

– Юрий Платоныч, постоишь на вассаре? – спрашиваю я.

– Ага, раскатал ты губу, я смотрю. Борзый, далеко пойдёшь…

– Если не остановят?

Он снова хмыкает.

Я выглядываю в коридор и вижу гораздо более оживлённую картинку, чем до этого. Несколько больных в халатах стоят у окна, санитар везёт каталку, слышны громкие голоса, наверное врачей. Сосед выходит и двигается в противоположную от туалета сторону.

Через одну дверь от нас он останавливается и наблюдает, как я ковыляю вдоль стеночки.

– Здесь, – показывает он на приоткрытую дверь.

Я резко её распахиваю и захожу внутрь. В палате всего один человек, я этого и ожидал. Каховский. Он узнаёт меня сразу и в его глазах загорается злой огонёк. Я несколько секунд ничего не говорю и молча его рассматриваю. Голова его замотана, как и у меня, морда синяя. Всё-таки неплохо я ему приложил.

– Здорово, Каха, – говорю я мрачно и делаю шаг в его сторону.

– Чего хотел? – зло выплёвывает Каха и косится на Юрия Платоновича. – Извиняться публично придётся. И полтинник сверху положишь ещё. Ясно?

– Публично? Так вон я свидетеля привёл для публичности. Недостаточно тебе? – хмыкаю я.

– Пошёл на х**, – шипит он.

– Ого, а ты смелый, – качаю я головой. – И дерзкий. Может, ты Бэтмен, а?

– Я тебя… – хочет он сказать ещё что-то явно очень грубое, но такой возможности я ему не даю.

Мне надо вопрос закрыть быстро и эффективно. Тут и так не пойми что творится, не хватало ещё, чтобы инспектора по делам несовершеннолетних мне мозг выносили.

Я делаю быстрый рывок, стараясь не обращать внимания на резкую боль в голове, и ставлю колено на горло этому уроду, заодно прижимая его левую руку с подключённой к ней капельницей.

Каха хрипит, пытается отбиваться свободной правой рукой, но я её перехватываю и заламываю кисть. Если бы не сдавленное горло, он бы завыл на всю больницу.

– Слушай сюда, брателло, – говорю я спокойным, немного даже зловещим голосом. – Вот ту штуковину, на которую ты меня послал, я тебе отрежу. Вот этой самой рукой.

Я несколько раз поворачиваю перед его лицом свободную руку, с растопыренными пальцами опухшими после вчерашнего.

– Отрежу и забью тебе в глотку. Ты понимаешь, что я говорю? Мигни, если понимаешь.

Но он даже мигнуть сейчас не может. Я чуть ослабляю нажим.

– Адрес я твой знаю, – продолжаю я, – и батя твой тебя не спасёт. Улавливаешь суть? Может, он меня и прижмёт потом, может даже на малолетку отправит, только тебе уже всё равно будет. Ты понял? А теперь, если понял, зажмурь глаза. Если не понял, я повторю, не переживай, у меня времени пресс.