Цавт танем - стр. 5
–Какой кот у вас Дима? (Дима – это мой бывший)
–Вон тот плешивый. Укусит, не трогай. Вообще не трогай тех, кто в коробках.
–Герман, привет, если ты угадаешь имя кота – я скину тебе развратную фотку.
–Не знаю, плешивый?
–А вот и не скину. Он Дима. А этот толстяк? Он БИГМАК.
Когда мы идем к метро с Викусей, я чувствую, что мы обе из этого приюта. Я красивая, а она нет, но мы в равной степени никому не нужны. Не знаю, что это: рыбак рыбака, туннельный синдром? Я такая лохушка, что иду ластиться к кошкам. Потому что меня никто не гладит. Хотя ни мочой, ни потом я не пахну.
Как-то батя признался, что нашел у брата одно письмо, которое его просто убило. Он убирался в квартире, а за книжной полкой лежал такой вот сбитый комочек бумаги. Это была запись сеанса у армейского психолога. Сделанная со слов моего брата Гены. У него смешное имя, зато в честь деда. Гена успешно с этим справился, хотя сначала было сложно (из-за крокодила и продавца обуви.) В письме было о том, во что превратилась жизнь Гены после развода родителей. Мир рухнул, и рушится, типа, до сих пор.
–
Ну нет, бать, ты чего! Этого быть не может! Прошло же шестнадцать лет. Кто в 23 горюет из-за разрыва предков?
– Да может, может. Ты же знаешь, Гена у нас какой. Он всегда был очень ранимым. Замкнутым. Плакал, а потом хватался за нож. Очень нервный.
– Да он изначально был не жилец. Тоня Шумилова сказала, что я вообще Гене ничего не оставила, все лучшее себе забрала.
Это правда. Гена родился меньше чем через год после меня. Глаза, как у крысеныша – черные, и болезненный все детство. Я читала в четыре, а он с трудом в девять. Недавно я обнаружила, что после двадцати он пишет практически без ошибок. Учился в классе коррекции, иначе его гнобили. С трудом заводил друзей, а еще писал всем-всем девчонкам вконтакте: "Давай встречаться?". "Господи, это твой брат Гена? Жень, сделай что-то". Вообщем такой Джефри Дамер ковровского пошиба. (Только некрасивый и без усишек) Ладно, по шкале Апгар и Дарвину – полный провал. Но, блядь, развод?
В последнее время я поняла это. Жизни тебя пырнуть чем угодно и когда угодно – ничего не стоит. Что я сама помню о разводе родителей? Помню, мне было семь и я лежала в ванной. Было лето, ночь. Родители ругались. Никаких ссор до этого, бах. Помню, что матушке всегда что-то куда-то хотелось, а батя часто лежал и играл на гитаре. Я вышла из ванной и спросила: "Папа, ты любишь маму?" Он сказал: "Нет". Я сказала: "Папа, ты любишь маму." Он сказал: "Нет." Помню, ночь была крайней нежной, а мы лежали с матушкой вместе и плакали. Вероятно, Гена спал. Батя ушел.