Царство сумеречных роз - стр. 27
Таксист беспрестанно пытался втянуть меня в разговор, а я всё поражалась как медленно течёт время этой ночью. Ещё три часа назад я любовалась видом заката из апартаментов Яна, два часа назад висела в подвале его дома, а с час назад наблюдала за убийством своей дубравы. И вот теперь еду в никуда, голодная, как стая волков, грязная и уставшая. Хорошо сообразила умыться перед выходом, и теперь мокрые волосы неприятно холодят кожу головы под капюшоном.
Расплатившись, я выбралась из машины и огляделась, отмечая тишину улицы, а потом нырнула в подъезд и поднялась на пятый этаж, про себя сетуя, что окна не выходят на подъездную дорогу. Я была в прострации и некотором отупении, так что не сразу сообразила об отсутствии ключей. Они вместе с телефоном и карточками остались в сумочке.
Я до победного трезвонила в дверь, пока её не открыл заспанный Иван. Мужчина сонно уставился на меня, не понимая, что требуется, и я отпихнула его с пути, заходя на кухню за ножом. При правильном умении комнату можно открыть и так.
Чем и занялась, пока дядька что-то бурчал позади. К нему присоединилась Клава, измазанная в сметане и крайне недовольная происходящим. Почувствовав силу, женщина заговорила:
– Что? Не понравилось обхождение? То-то ты вся какая-то покоцанная! А какая машина, какие цветы, какой мужчина! Любишь кататься, люби и…
Я резко развернулась и выставила против неё нож. Клава тотчас заткнулась и отшатнулась, испуганно глядя на меня.
– Молчи! – хрипло гаркнула на неё, а потом вернулась к своем делу, благо замок, наконец-то, поддался, и я шмыгнула внутрь.
Не закрывая дверь, наспех покидала вещи в спортивную сумку, и положила самое ценное, что у меня было. Медальон с портретами родителей. Его в детстве сделал Птолемей, чтобы я всегда помнила о своей утрате. Но мне важнее знать, что у меня были родители. И могла быть нормальная семья, если бы не вампиры.
Я даже не заметила, что застыла, глядя при ярком свете на их лица. На первоначальной фотографии папа, обнимая, смотрел на маму, а она грустно глядела в объектив старого фотоаппарата.
Лирика закончилась. Как и сборы. Как есть, я вышла из комнаты, и в тот же миг меня атаковали «любимые» соседи. Оба набросились с двух сторон, и Клава кричала:
– Держи дрянь! Получи! На!
Пьяный дух разбудил в них лихую удаль и азарт, а я была слишком уставшей, чтобы противостоять сразу обоим. Ваня как-то извернулся, беря меня в тиски, а потом приложил о стену, и я упала, погребённая под их ударами.
– Клава, стой! – муж отпихнул жену, когда из моего рта вырвалась кровавая слюна. – До смерти забьёшь же! За каким лешим нам это надо?!