Царское дело - стр. 26
«Вот, сами видите, что тут такое», – произнес он. Я наклонился над бедной девочкой. Она хрипло дышала, как дышат люди, готовящиеся отдать богу душу. У нее был в двух местах проломлен череп и, кажется, задет мозг.
«Она выживет?» – с тревогой спросил меня Александр.
«Не знаю», – честно ответил я, поскольку был поражен тем, что Ядвига еще жива…
– А как он у вас спросил, жива ли Ядвига? – перебил профессора Иван Федорович.
– Что? – еще не вернулся из воспоминаний Прибытков.
– Я спрашиваю, как Александр Кара спросил вас о том, жива ли Ядвига? – повторил свой вопрос Воловцов.
– Ну… как, – задумчиво промолвил профессор. – С большой тревогой, а как еще иначе?..
– А попытайтесь вспомнить, – вдруг понизил голос едва ли не до шепота Иван Федорович, – какая это была тревога?
– Прошу прощения, но я не очень понимаю вашего вопроса. Что вы конкретно имеете в виду?
– Конкретно я имею в виду вот что. – Воловцов выдержал небольшую паузу и произнес: – Тревога тоже бывает разной, сами понимаете… Что, на ваш взгляд, обозначала тревога Александра Кары: он тревожился, что Ядвига умрет, или, напротив, боялся ее выздоровления?
– Вы думаете, что это преступление… – резко вскинул голову Прибытков, – что все это мог сделать Александр? Но это же… нонсенс, господин следователь!
– Я пока ничего не думаю, – заверил его Иван Федорович. – Я просто задал вам вопрос.
– Простите, но ничего определенного по этому поводу я сказать не могу. Я видел в его глазах и слышал в его голосе тревогу. А какая она была и с чем связана, я положительно затрудняюсь ответить…
– Хорошо, благодарю вас. Продолжайте, – кивнул Воловцов.
– Да… Так вот, – после недолгого раздумья продолжил Прибытков. – После осмотра Ядвиги я немедленно приказал везти ее ко мне в университетскую клинику, дабы немедля приступить к операции по спасению ее жизни. И сам поехал следом. Вот, собственно, и все. – Профессор посмотрел в глаза следователю и замолчал.
– Вы продолжаете наблюдать Ядвигу? – поинтересовался Воловцов.
– Да. Это моя обязанность как врача, а кроме того, случай с ней весьма прелюбопытный для медицинской науки.
– Поясните, – попросил Иван Федорович.
– Ну, как же! – Профессор откинулся на спинку кресла. Теперь между ними двумя он уже был главным и, выражаясь языком шахмат, владел инициативой. – Девочке были нанесены травмы, несовместимые с жизнью. А она – живет, представляете? Случай просто феноменальный. Задет головной мозг, его функции нарушены, нарушена речь, вернее, она полностью отсутствует, из мозга не поступают никакие нервные импульсы, атрофированы все нервные окончания, девочка обездвижена, но продолжает жить. Это переворачивает все представления о свойствах и функциях человеческого мозга и всего человеческого организма в целом. Об этом уникальном случае я написал статью в журнал «Медицинское обозрение», и ее перевели на восемь языков! Сейчас пишу научную монографию, куда непременно войдут все мои наблюдения, касаемые бедной Ядвиги, и надеюсь издать труд в будущем году…