Царский угодник - стр. 39
– Отказались!
– А чего хотели эти твои… безносые? – Распутин поморщился.
– Хотели повидаться с вами!
– Худых мыслей у них не было? – Распутин насторожился, вытянул голову, словно бы к чему-то прислушиваясь.
– Не знаю… Вроде бы нет.
– Чужая душа – потемки!
– Что делать, если появятся снова?
– А кликни меня! Поговорю, узнаю, чем дышат безносые бабы! Сроду таких не видел.
– Я бы не советовала, Григорий Ефимович, встречаться с ними. Не нравятся они мне.
– Заметила, что ль, что или… А?
– Да вроде бы ничего подозрительного… Но сами знаете: береженого Бог бережет!
– Придут – зови, – решительно сказал Распутин, – поговорю. Вечером уеду. К госпоже Лебедевой. На чай. А сейчас пойду спать. Если звонки по телефону будут – не буди. Только в самом крайнем случае. Ну, если Сазонов[2] позвонит… – Он усмехнулся, зная, что Сазонов вряд ли ему позвонит, Сазонов – ягода совсем другого поля. – А так – не буди! А чего эти побирушки денег не взяли? По гривеннику каждой в лапу, и – ауфвидерзейн! Не взяли, говоришь?
– Отказались!
– Пхих! – рассмеялся Распутин, подпрыгивая на полу, звонко опечатал босыми ногами паркет и ушел к себе в спальню. Потом выглянул из нее: – Матреша не появлялась?
– Нет.
Матрена – старшая дочь Распутина – училась в аристократической гимназии и посещала Институт благородных девиц. Сын Митька и младшая дочь Варвара вместе с матерью жили в Покровском. По поводу Матреши Распутину недавно пришлось выдержать целый скандал. Ему страсть как хотелось, чтобы Матреша вращалась в высшем свете, среди образованных, нежных барынек, – в конце концов Матреша и сама такой же барынькой станет, но не тут-то было: попечительница гимназии, в которую Распутин собирался устроить дочь, заявила, что она сразу же хлопнет дверью, как только задастая и щекастая Матрена переступит порог гимназии.
Один высокий чин посоветовал попечительнице не задираться – смириться с распутинским желанием: есть люди повыше ее, они и будут отвечать, на что попечительница заметила не по-женски резко:
– Тогда я хлопну дверью еще сильнее!
Матрене был интересен праздный летний Петербург – в доме ей было скучно и тесно, а город, обдуваемый влажным морским ветром, с серыми каменными мостовыми и строгими зданиями, построенными великими архитекторами, был для нее как праздник.
Отец одобрял увлечение дочери:
– Правильно, Матреш! Держи в этом направлении – покоришь город и многих красавиц заткнешь за пояс! Молодец!
И Матреша старалась.
Проспав два часа, Распутин снова вышел босым в зал, отодвинув портьеру, посмотрел на желтое глубокое небо – день догорал спокойно, свечной оттенок делал небо совсем домашним, низким – оно словно бы дорогой тканью было обтянуто, зевнул и перекрестил зевок щепотью.