Царский угодник - стр. 30
– Можно?
– Валяй! – разрешил Манасевич-Мануйлов, проглатывая очередной кусище осетра, рыбу он почти не разжевывал, проглатывал целиком, вместе с хреном.
Распутин снова деликатно пригубил пива, раздумывая, с чего бы начать разговор. Проблеял нерешительно:
– Я это…
– Что-о? – Ванечка Манасевич-Мануйлов проглотил очередной кусок осетрины, выхлебал из графина немного водки, поболтал ею во рту, взял в руку вилку, угрожающе выставил ее перед собой.
– Извините, ради бога! – смятенно пробормотал Распутин, глаза его расширились от испуга. – Не хотел, не хотел…
– Смотри у меня, – Ванечка погрозил «старцу» вилкой, – не то живо в задницу всажу.
Распутин поперхнулся пивом и поспешно отодвинулся от этого страшного человека.
Выбрав кусок осетрины потолще и поаппетитнее, Ванечка насадил его на вилку. Распутин подавленно молчал. Так и шла их «беседа».
Наконец «старец» собрался с духом, вытащил из кармана пачку денег.
– Я это…
«Манасевич с Мануйловым» заинтересованно посмотрел на него, одобрительно кивнул.
– Это другой разговор! – сказал он.
Денег у Ванечки никогда не хватало, несмотря на то что он получал гонорары и в «Новом времени» и в «Вечернем», обслуживая по очереди то одно издание, то другое, последние месяцы ему начало подкидывать немного денег ведомство Степана Петровича Белецкого, плюс перепадало от разных артисточек – под положительные рецензии, – и все равно денег не хватало.
Виной всему была любовница – также из артистического мира, по фамилии Лерма, съедала она денег неимоверно много, и Ванечка очень страдал, когда не мог достать их. Если у Ванечки не было денег, Лерма немедленно покидала его и перемещалась в постель одного из питерских жокеев, который, вполне возможно, участвовал сейчас в заездах, и сурово выговаривала оттуда Ванечке, что, пока у него «финансы не перестанут петь романсы», она не вернется. Ванечка от горя и мук ревности лез у себя в «кибинете» на стены. За деньги он был готов продать что угодно, не только Родину – готов был даже выкопать в Сибири останки своего отца, Тодеса Манасевича, и преподнести в кулечке покупателю в обмен на пару банкнот.
Деньги, деньги, деньги! Они всегда были (и остаются) движущей силой общества, с годами ничего не меняется.
– А если я дам вам денег, вы не будете больше меня пропесочивать? – уважительно, на «вы», с дрожью в голосе спросил Распутин.
– У тебя столько денег не найдется, – небрежно бросил Ванечка.
– Я буду стараться.
– Давай деньги, там подумаем!
Распутин, поковырявшись в кармане, вытащил еще одну пачку денег, положил на стол.