Царские забавы - стр. 48
– До лукавства ли мне, Иван Васильевич, если я обиды терплю неправедные. Не далее как вчера мои земли разорили опришники. Челядь дворовую мечами посекли. Хоромины дотла спалили.
– Ведаешь ли, о чем говоришь, боярин? Меня, государя своего, в лихости упрекаешь, – насупился Иван Васильевич. – Видно, разбойнички в твое именьице заявились.
– Может, это и разбойники были, а только среди них опришников признали, Иван Васильевич.
– И кто же там был, конюший?
– Князь Афанасий Вяземский да Федька Басманов. Все пограбили, а девок ссильничали!
– Что же это ты, боярин?.. Моих людей с разбойниками ровнять!
– Помилуй меня, Иван Васильевич, не желал я тебя обидеть, не о том я речь веду.
– Чего же ты хочешь?
– Справедливости ищу. Накажи отступников!
– Так, значит, не веришь ты своему царю, – усмехнулся Иван Васильевич. – А может, я правлю русской землей неправедно? Может быть, тебе, боярин, стоит попробовать?
– Господь с тобой, государь! – перепугался Челяднин-Федоров.
– А почему бы нет? – неожиданно воодушевился Иван Васильевич. – Видала Русь царей из Рюриковичей, так почему бы ей не посмотреть на господарей московских из рода Челядниных? А что, господа, может, вам при новом царе получше заживется? Я ведь крут бываю. Коли понравится Челяднин, так я противиться не стану, по доброй воле уйду. Эй, рынды, несите в Стольную царский наряд, да про венец венчальный не позабудьте!
Скоро рынды вернулись с одеждой в руках, один из них держал на золотом подносе посох и венец.
– Вот оно, твое облачение… государь всея Руси Иван Петрович. Одевайся!
– Государь-батюшка, да как же можно… – стушевался боярин.
– Ничего, конюший, пообвыкнешь. Это поначалу страшно царственный посох держать, а потом без него и прожить не сможешь. Одевай царственные наряды, боярин, мне не жалко. Эй, челядь, помогите Ивану Петровичу в царственный наряд облачиться.
Бояре натянули на конюшего парчовое платье, подвязали пояс.
– К лицу тебе царское одеяние, Иван Петрович, – спокойно заметил царь. – Ты в нем государем выглядишь куда более убедительно, чем я. Но без венца и без посоха какой же ты царь будешь? Подать мне посох и венец, я сам их новому государю вручу.
Ивану Челяднину не хватило смелости отстранить государевы руки, и самодержец неторопливо положил на его макушку венец.
– Зря ты все это затеял, государь, – несмело пытался возражать Иван Петрович. – Не по рылу честь будет.
– Без посоха ты и не государь, – продолжал размышлять Иван Васильевич. – На вот… бери! Что же ты оробел? Негоже холопу от царского подарка отказываться.
Иван Петрович взял и посох.