Царские сокровища, или Любовь безумная - стр. 43
– Думаю, если я попрошу Носова – дело выгорит. Тут понятно – Носов разъярен. Ему терять нечего – впереди окопы и вражеские пули. Он с радостью насолит нынешним правителям. Я нынче же позвоню домой Носову на Фонтанку и попрошу приехать ко мне, все объясню. Вы, Аполлинарий Николаевич, где остановились?
– Пока у Владимира Федоровича.
– Оставьте мне номер вашего телефона, и я сегодня же извещу вас.
Джунковский посоветовал:
– Алексей Максимович, не рекомендую по телефону говорить лишнее. Бывший «черный кабинет», прежде занимавшийся исключительно перлюстрацией писем, в военное время распространил свои интересы и на телефонную станцию.
Горький согласно кивнул:
– Хорошо, буду соблюдать конспирацию. – Добродушно засмеялся. – Кого-кого, но непременно слушают Горького! Спасибо вам за столь изумительное вино, от которого душа поет.
Сев в коляску, он задержал руку Соколова и с какой-то печальной интонацией произнес:
– «Русский народ – народ великий…» С этим можно соглашаться или спорить, но что толпа безумна и опасна – факт очевидный, а подлец-человек способен на любую мерзость.
Алексей Максимович стремительно укатил прочь.
Джунковский хитро подмигнул Соколову:
– Если «властитель дум» серьезно возьмется помочь, то дело удастся, Горький – человек громадного влияния. Но в случае провала…
– Что будет в случае провала? Меня отправят на фронт? Вот это меня нисколько не страшит… – Соколов бросился к Джунковскому, оторвал его от земли и закружил, только генеральские ноги летали по воздуху. Наконец поставил на землю и весело произнес: – Пойдем в дом, Владимир Федорович, выпьем за благополучное избавление царской семьи от позорного заточения. Ура!
Джунковский остудил пыл гения сыска:
– «Ура» будем кричать, когда царственные узники окажутся в Германии или лучше в Англии. А теперь следует серьезно обдумать наше дело…
Часа полтора стратеги обсуждали различные варианты смелого плана, но, не зная деталей содержания царской семьи, они шли как бы на ощупь.
Наконец Джунковский сказал:
– После обеда, по древнему обычаю, положено вздремнуть, – и ушел в спальню.
Соколову осталось одно – ждать сигнала от Горького. Ожидание для гения сыска всегда было мучительным. Он тихо задремал, сидя в глубоком кожаном кресле.
Через час затарахтел телефон. Горький проокал:
– Вам назначено свидание на сегодня, в девять вечера. Подъезжайте к дому под номером девяносто, что на Фонтанке.
– Большое спасибо, Алексей Максимович! – бодро сказал Соколов.
Смелый план
Полковник Носов оказался высоким, хрупким человеком лет сорока. На узком лице выделялись крупные темные глаза, на мир взиравшие с глубокой печалью. Подобно Джунковскому и Соколову, он был преображенцем. Полковое братство роднит. Носов прямо сказал: