Царская охота - стр. 35
– Да, но притащить их сюда? Ты в своём уме? – снова прошипел первый голос.
– А куда ещё? И вообще, раз тебе надо, ты их и убивай. Только деньги отдай тому русскому, который всё устроил. Лично я ухожу как можно дальше. Хватит с меня приключений в этой варварской стране.
Пока они говорили, я благоразумно притворялся мёртвым. Расчёт был на то, что, они не увидят опасности, если будут думать, что я без сознания. Судя по ощущениям, я сидел на стуле, а руки были связаны за спиной жёсткой верёвкой. Сильно болело лицо и правая сторона грудной клетки. «Только бы рёбра не переломались», – промелькнуло в голове. Если всё-таки перелом – то это плохо, я не смогу даже попытаться действовать, потому что элементарно выпаду в осадок от болевого шока.
– Как вы смеете задерживать нас? – чуть в стороне зазвенел голос Филиппы. Жива, Слава Богу, жива, и судя по голосу, не слишком пострадала. – Вы хоть понимаете, что с вами сделают, когда поймают? Вас сварят живьём в кипящем масле, а то, что останется, четвертуют!
Я не очень хорошо представляю, как можно четвертовать то, что останется от человека после кипящего масла, но её полёт фантазии впечатлял. Не думал, что моя принцесса настолько кровожадная. Практичная – это я заметил, когда она обнесла де Сада и выяснила, что именно она у него забрала, но вот кровожадная… Какие ещё черты Филиппы я смогу открыть совершенно случайно?
Стараясь не привлекать внимание, я пошевелил руками. Бесполезно, нужно время, чтобы выбраться из этих верёвок, а подозреваю, его у меня нет.
– Заткнись, – процедил первый, раздались шаги, а затем громкий звук пощёчины. Филиппа даже не ойкнула, зато мне пришлось приложить все усилия, что продолжить изображать из себя труп. – Забирай деньги на каминной полке и убирайся. С русским расплатишься сам. Да, оставь мне пистолет. Я сейчас завершу сам твою работу, раз у тебя кишка тонка, и тоже уйду. Пора уже покинуть эту страну и возвратиться в мой благословенный Йоркшир.
Послышалась какая-то возня, хлопнула дверь и стало на мгновение тихо, а потом тот, который остался, принялся, судя по доносившимся до меня звукам, заряжать пистолет.
Вот тут-то я задёргался, открыв глаза. Мы были в этом проклятом лесном домике Долгоруких, который вот уже в который раз играет главную роль в моей пьесе, под названием «жизнь».
Возле камина стоял невысокий, полноватый господин и торопливо пытался зарядить пистолет. Получалось у него плохо, видимо, господин не привык к подобным делам, но принцип знал, а значит, скоро нас с Филиппой без всяких сантиментов и длинных речей напоследок просто пристрелят. Господин увидел, что я «очнулся» и криво усмехнулся.