Царская охота - стр. 21
Кардиналу Флери – вообще плевать на какой-то там океан, а вот мне нет. Я встал и подошёл к висящей на стене карте. Она была неполной, но суть отображала правильно.
Задумчиво посмотрев на карту, я покрутил в руке грифельный карандаш. Их немцы вовсю делали, но я пока не давал команду для копирования и распространения, потому что у них не было слишком широкого использования, а для личных нужд я вполне мог позволить себе их купить.
Немного подумав, очертил линию, которая включала в себя так называемую Полинезию. Филиппины пока за испанцами, и биться за них я, если честно, не собираюсь, во всяком случае пока. Но при случае буду, особенно если Филиппок не успокоится. Про то, что может случиться самое страшное, я старался не думать. Это будет весьма символично: Филиппины – Филиппа.
А вот всё остальное, пока бесхозно, и я не борзею, заявляя права на Полинезию, Франции и так много чего остаётся: Меланезия, Микронезия и Австралия.
– Если мы придём к соглашению, то вот это, – я указал на острова, включённые в Полинезию, – моё, всё остальное – его величества короля Людовика.
– И ещё одно условие, ваше императорское величество, – виконт вскочил и подошёл чуть ближе ко мне, но выдерживая расстояние, положенное по протоколу. – Это соглашение должно оставаться тайным.
– Разумеется, – я согласно кивнул, думая про себя, каким образом Людовик собирается сохранить в тайне оснащение флотилии из более чем двадцати вымпелов? – Жду вас с подготовленным вариантом соглашения ровно через неделю. К этому времени небольшой подарок для вашей королевы будет должным образом приготовлен.
Виконт раскланялся и поскакал к двери. Я так и думал, что он уполномочен заключать подобные договоры. Правда, я думал о другом применение этих кораблей, но так даже лучше, меньше возни с перевозкой, потому что их всё равно разобрать на части бы пришлось, чтобы до Каспия перевести. К тому же мне на Каспии даже не они сами нужны, а их пушки. Ну ничего, что-нибудь придумаю, время немного есть, чтобы придумками заниматься.
– Митька! – заорал я, когда дверь за виконтом закрылась. Надо какой-нибудь звонок придумать, а то надоело уже вот так орать.
– Да, государь, Пётр Алексеевич, – Митька – сама невозмутимость. Словно и не хлестал недавно государя своего веником по спине.
– Демидова, когда позвал?
– Вечером в пять часов пополудни, – Митька отвечал ровно, чётко, преданно глядя в глаза. Вот зараза же такая, знает, шельма, что рука на него не поднимется и творит произвол. Хотя, конечно, спасибо им с Петькой, что не бросили и, не боясь на опалу нарваться, в норму привели.