Царская карусель. Война с Кутузовым - стр. 41
Чудо встречи хранил в себе, как талисман, хотя узнал, что Александра можно видеть чуть ли не всякий день.
Маршрут царской прогулки: по Дворцовой набережной, от Прачешного моста по Фонтанке до Аничкова и по Невскому проспекту.
Забылся и конфуз на чтениях в державинском доме. Петербург жил двумя событиями. Одно произошло 15 сентября, другое ожидалось октября в 30-й день.
В Казанский собор граждане республики Чока попали назавтра после его освящения. Перовские 1-й и 2-й, Лев с Василием, и Муравьевы 1-й и 5-й, Александр с Михаилом. Лев и Александр были ровесниками, а Василий с Михаилом – почти погодки.
Собор строился десять лет, к его величавой колоннаде уже привыкли. Но теперь, когда это был храм, в котором можно помолиться, всё смотрелось иначе.
Как заправские квартирмейстеры-разведчики, посчитали колонны – восемьдесят две.
– Камень из Пудожа, карельский, – явил осведомленность Александр. – Вес круглых колонн по 1750 пудов, а квадратных так по 2600 пудов.
Осмотрели на гранитных пьедесталах Архангелов Гавриила и Михаила.
– Гранит сердобольский, по 7808 пудов каждый, Архангелы из алебастра, – объяснил Александр.
Постояли перед бронзовыми дверьми – копией дверей Флорентийского собора.
Перекрестясь, вошли в храм. Здесь тоже колонны и простор.
– Полумрак, как в пирамиде, – сказал Михаил.
Василия резанула «пирамида», но в сердце была молитва. Пошел к алтарю.
– Колонны в иконостасе – яшма. Это доставлено из Сибири, – блистал знаниями Александр.
Василий смотрел на слово «Бог» над Царскими Вратами. От Слова шел свет, летели лучи. Буквы набраны из драгоценных каменьев, но для Василия это был свет вышний.
«Господи! – Он чувствовал в душе неведомое ранее ликование и не словами молился – самою сутью души. – Господа! Россия возвела Тебе столь великий и прекрасный дом. Не оставляй России и пошли мне послужить Тебе и Царю великой службой. Сколь есть во мне хорошего, Твоего, Господи, столько и пошли вместить в службу мою».
Михаил Муравьев вдруг сказал:
– Сделал бы Господь так, чтоб мы, стоящие здесь, перед Ним, – в войне ли, в ужасных бедах, но остались живы. В этом храме так хочется послужить Отечеству.
– До последнего вздоха служить! – быстрым шепотом согласился с Михаилом Лев. – Не знать отставок, старческой пенсии…
– Аминь! – Александр Муравьев засмеялся, прикрывая ладонью рот. – Какие вы все мистики. Посмотрите, пока открыты Царские Врата, на дарохранительницу в виде храма. Она тоже из сибирских камешков, топазы, агаты. А в кресте – десять бриллиантов… Мне нравится лаконичность Главного иконостаса. Две иконы: Спаситель и чудотворная Казанская Божия Матерь, забранная у Москвы Петром Великим.