Царица Шаммурамат. Полёт голубки - стр. 40
С горшком, прижатым к груди, Ану-син вышла из своей каморки. Она стремительно пролетела по переулку, где стоял дом Залилума, бегом промчалась по улочкам селения и выбежала на дорогу, которая вела на околицу.
Ану-син была уже на полдороге к хижине знахарки, когда повстречала Убарсина.
- Поджидаю тебя, – заявил мальчик, подступив к Ану-син. – Пойдёшь в Дом табличек вместо меня?
- Я? Вместо тебя? – изумилась девочка.
- А что такого? Волосы у тебя короткие, как у мальчишки, ты одного со мной роста и возраста. Любой, кто не видел меня и не знает тебя, подумает, что ты это я. И между прочим, наблюдая за тобой, я понял, что ты умеешь притворяться.
- Но для чего тебе это? Ты не хочешь идти в Дом табличек?
- Слушай, что я придумал, – заговорщически зашептал Убарсин, наклонившись к Ану-син. – Сегодня мой первый день в Доме табличек, меня там никто раньше не видел, и если ты постараешься, то займёшь моё место. Я же тем временем смогу порыбачить в своё удовольствие. Потом мы встретимся здесь, и ты отдашь мне таблички и палочки для письма. Пусть дома все думают, что я учусь!
- Твоя затея хитра, однако обман раскроется и мы оба будем наказаны. Только мне от твоего отца достанется больше, – отозвалась Ану-син, покачав головой.
Конечно, она испытывала страх перед гневом Залилума или Авасы, но вместе с тем предложение Убарсина показалось ей очень заманчивым.
Ану-син помнила, как когда-то мать сокрушалась о том, что обучение в Доме табличек недоступно для девочек из бедных семей.
- Разве богатым девочкам можно учиться грамоте? – удивилась тогда Ану-син, полагая, что вкушать радость знаний разрешено только мальчикам.
- Дочки правителей, жрецов и вельмож тоже умеют читать и писать. Если они сами того захотят, – ответила Баштум. – А ещё те, что обучены грамоте, не пашут, не ткут, не месят глину. Одежды у них белы, как день, на ногах – красивые кожаные сандалии. У них в доме никогда не выводится зерно и масло. Да и живут они в настоящих, кирпичных, домах, а не в лачугах, как наша...
Продолжая прижимать к груди пустой горшок, Ану-син размышляла. Убарсин не сводил с неё взгляда, полного ожидания и надежды.
- Я должна принести твоей матери зелье Эамун, – наконец, тихонько вздохнув, сказала девочка.
- Я сам пойду за ним, а потом отдам его тебе при нашей встрече, – с готовностью ответил Убарсин.
- Что же ты скажешь в Доме табличек завтра и в последующие дни? – Ану-син всё ещё была полна сомнений.
- И завтра, и послезавтра, и потом в Доме табличек будут видеть тебя, а не меня, – Убарсин был настроен очень решительно. – Я буду придумывать для тебя какую-нибудь работу, чтобы моя мать отпускала тебя по утрам из дома, и мы сможем ещё долгое время дурачить всех.