Царьградская пленница - стр. 1

Темная весенняя ночь была спокойна. Чуть слышно журчал Днепр под высоким берегом. Тихо колыхались привязанные к кольям челны. Обитатели Черторыя мирно спали в низеньких белых хатах. В предутренней дремоте забылись собаки, не чуя опасности.

А опасность неотвратимо приближалась. Большая шайка печенегов, оставив коней в ближней роще, неслышно окружала поселок. Кочевники старались отрезать жителям Черторыя выходы к реке и в поле.

И вдруг страшный шум наполнил окрестность: раздался гортанный визг печенежских воинов, остервенело залаяли пробудившиеся собаки, заревел скот в хлевах.

Выскочив из домов, люди в ужасе заметались по дворам, по улице, пытаясь спастись. Враги были повсюду. Из-под соломенных кровель уже поднимались языки пламени, багровыми сполохами озаряя тьму.

В первые же мгновения вражеского набега рыбак Стоюн вскочил с постели, за ним поднялась испуганная жена Ольга. С печи скатились полусонные дети: шестнадцатилетний Зóря и Светлана, на год моложе брата.

– Скорее в тайник! – прокричал рыбак.

Едва очнувшись от сна, Зоря и Светлана поспешили к лазу, прорытому под задней стеной.

Мать подняла откидную доску, и Светлана поползла по узкому проходу, выводившему в склеп под двором. Брат последовал за ней.

– Зорька, я боюсь! – задыхаясь, прошептала Светлана. – Смертынька наша пришла…

– Ништо! Здесь нас не найдут. Отсидимся. А ты ползи! – Он попытался повернуть назад голову. – Матушка! Где ты, матушка? Скорее спускайся!..

Но Ольга не успела присоединиться к детям. Хату окружили враги. Едва женщина закрыла ход в убежище, как дверь упала под ударами кочевников и зарево близкого пожара осветило избу. Два печенега, отталкивая один другого, лезли в дверной проем.

– Врешь, нас просто не возьмешь! Мы незваных гостей вот так встречаем!..

Рослый силач Стоюн дважды поднял и опустил топор, и нападающие свалились мертвыми. Но силы были слишком неравны. Внезапно в грудь Стоюна возле правого плеча вонзилась стрела, и рыбак рухнул на земляной пол.

Один из печенегов выволок рыдающую Ольгу на улицу, другой поднес факел к соломенной крыше…

Опомнившись от первого испуга, мужики дрались отчаянно. Они пустили в ход вилы, топоры, колья. Некоторым счастливцам удавалось прорваться к спокойному Днепру или буйному Черторыю, и они прыгали в челны, отпихиваясь от берега руками. Но иных и там настигала печенежская стрела, и беглец валился вниз головой в темную воду…

Среди всеобщего смятения и разгрома только усадьба княжеского тиуна,[1] боярина Ставра, держалась крепко. Самого Ставра в эту ночь не случилось дома, но его подручный Григорий Кавун быстро наладил оборону. Липовое било, висевшее посреди двора, надрывалось стенящим, неистовым гулом: «Тревога! Тревога! Все к оружию!..»

Княжеская челядь, укрывшись за высоким частоколом, прильнула к бойницам, и если кто из нападающих приближался к тыну, его поражала меткая стрела.

Такой отпор устрашил кочевников, и они держались поодаль от маленькой крепостцы, возвышавшейся посреди села.

Светало.

Печенеги шныряли по дворам и хатам в поисках добычи и пленных. Русские женщины и девушки дорого ценились на восточных рынках. Красивые, рослые, они попадали в гаремы знатных мусульман. Славянских мальчиков заставляли принять магометанскую религию и воспитывали из них храбрых воинов.

Ольга была связана спиной к спине со стариком Ондреем Малыгой, который тоже попал в плен. Несчастная женщина потускневшими от слез глазами старалась разглядеть, что делается у их дома. Но дым пожарища заполонил воздух, на улице была суматоха, и Ольга ничего не увидела.

Врагам недешево обошлась ночная битва. Хотя русские и были захвачены врасплох, в схватке полегло много кочевников. На улице виднелись трупы в узорчатых халатах, широких шароварах и мягких сапогах.

Внезапно орда всполошилась. Предводители сзывали людей. Всадники, пронзительно гикая, гнали награбленный скот в степь. Печенеги, снимавшие одежду с убитых, бросили свое занятие и поспешили к лошадям.