Царевна Льдинка. Рождественские сказки русских и зарубежных христианских писателей - стр. 3
«Что же это они делают? – думала ёлка. – Что это значит?»
Свечки догорели, их потушили, а детям позволили обобрать дерево. Как они набросились на него! Только ветви затрещали! Не будь верхушка с золотой звездой крепко привязана к потолку, они бы повалили ёлку.
Потом дети опять принялись плясать, не выпуская из рук своих чудесных игрушек. Никто больше не глядел на ёлку, кроме старой няни, да и та высматривала только, не осталось ли где в ветвях яблочка или финика.
– Сказку! Сказку! – закричали дети и подтащили к ёлке маленького, толстенького человека.
Он уселся под деревом и сказал:
– Вот мы и в лесу! Да и ёлка, кстати, послушает! Но я расскажу только одну сказку! Какую хотите: про Иведе-Аведе[1] или про Клумпе-Думпе[2], который, хоть и свалился с лестницы, всё-таки прославился и добыл себе принцессу?
– Про Иведе-Аведе! – закричали одни.
– Про Клумпе-Думпе! – кричали другие.
Поднялся крик и шум; одна ёлка стояла смирно и думала: «А мне разве нечего больше делать?» Она уж сделала своё дело!
И толстенький человек рассказал про Клумпе-Думпе, который, хоть и свалился с лестницы, всё-таки прославился и добыл себе принцессу.
Дети захлопали в ладоши и закричали:
– Ещё, ещё!
Они хотели послушать и про Иведе-Аведе, но остались при одном Клумпе-Думпе.
Тихо, задумчиво стояла ёлка, – лесные птицы никогда не рассказывали ничего подобного. «Клумпе-Думпе свалился с лестницы, и всё же ему досталась принцесса! Да, вот что бывает на белом свете!» – думала ёлка; она вполне верила всему, что сейчас слышала, – рассказывал ведь такой почтенный человек. «Да, да, кто знает! Может быть, и мне придётся свалиться с лестницы, а потом и я стану принцессой!» И она с радостью думала о завтрашнем дне: её опять украсят свечками и игрушками, золотом и фруктами! «Завтра уж я не задрожу! – думала она. – Я хочу как следует насладиться своим великолепием! И завтра я опять услышу сказку про Клумпе-Думпе, а может статься, и про Иведе-Аведе». И деревцо смирно простояло всю ночь, мечтая о завтрашнем дне.
Поутру явились слуги и горничная. «Сейчас опять начнут меня украшать!» – подумала ёлка, но они вытащили её из комнаты, поволокли по лестнице и сунули в самый тёмный угол чердака, куда даже не проникал дневной свет.
«Что же это значит? – думала ёлка. – Что мне здесь делать? Что я тут увижу и услышу?» И она прислонилась к стене и всё думала, думала… Времени на это было довольно: проходили дни и ночи – никто не заглядывал к ней. Раз только пришли люди поставить на чердак какие-то ящики. Дерево стояло совсем в стороне, и о нём, казалось, забыли.