Царевичи - стр. 79
– Заходи! Чего встала?! – надавив на лопатки, подонок грубо втолкнул меня к близнецу.
– Миша… – я не могла контролировать потоки слез.
Где Лев? Почему он не приходит нам на помощь? Что вообще происходит? Во что он вляпался? На языке вертелось столько вопросов, пока у меня челюсть ходила ходуном, а сердце вибрировало где-то в горле.
– Соскучилась по своему благоверному? – широко улыбаясь, Барин вышел к нам из темноты. – А вот и твоя красотка! Ну что, Лев, может, хоть так котелок начнет варить? – хохотнул. – Где товар? Гдеон? Просто скажи, и я вас отпущу.
Лев? Я не ослышалась… Вдруг осенило, что они понятия не имеют, кто перед ними…
– Я не понимаю, о чем речь…
У меня зашевелились волоски на руках от звука его пугающе спокойного голоса. Слава богу, Миша был в сознании. Он несколько раз моргнул, не сводя с меня залитых кровью глаз.
Ну где же ты, Лев? Где? Где?!
– Ну а ты вспомнила что-нибудь? – тонкие губы Барина сложились в гаденькую ухмылку.
– Нет… Я понятия не имею, о каком товаре вы говорите, – еле сдержала всхлип.
– Шах возвращается завтра утром. Если к этому моменту пропажу не найдут, мы втроем поедем кормить червей. Или рыб. В зависимости от его настроения, – резко поравнявшись со мной, этот нелюдь пожал плечами. – Красивая у тебя сучка, – он провел кончиком пальца по моей влажной от слез щеке.
– Не прикасайся к ней, уебок, – и вновь этот душераздирающий ровный голос Миши. – В противном случае я выдеру твои ногти, засыплю в твою глотку и заставлю их сожрать.
Барин хмыкнул. Однако сделал поспешный шаг назад. Миша смотрел на него с животной ненавистью. Казалось, еще немного и прикончит одними глазами. Сотрет с лица земли. Хотя его держали на привязи и руки заковали в наручники. На ногах болталась какая-то веревка. Они знали, что поймали хищника. Настоящего зверя.
Барин подошел ко мне вплотную. Его омерзительное горячее дыхание вызвало ледяные мурашки на коже. Они закопошились в районе крестца, переползая по пояснице, рассредоточиваясь по всему телу. Пот струился градом… Платье прилипло к груди и спине.
Вот тебе и ночь Иван Купалы… Самая кошмарная в моей жизни. И еще неизвестно, доживем ли мы до утра…
– Если к приезду Шаха вы ничего не вспомните, ребятки, мне терять уже нечего. Перед смертью хорошенько ее выебу, – горячая липкая ладонь скользнула в вырез моего платья, приподняв грудь. – А ты насладишься зрелищем, щенок. М? – нелюдь выкрутил мой сосок, заставив давиться унижением вперемешку со страхом.
Я протяжно заскулила.
– Я тебя переломаю. Ты и так уже не жилец, – не сводя с меня покрасневших обезумевших глаз, Миша не говорил – рычал, хватая воздух маленькими рваными глотками.