Царевичи - стр. 109
– Тише, тише, Вика…
Я почувствовала на своем плече тяжелую мужскую ладонь. Повернув голову, напоролась на осунувшееся заплаканное лицо пожилого мужчины. Иван Иванович Царев, отец Льва, протянул мне бумажный платок.
– Я… я… – не могла говорить.
Не знала, что говорить. Хотелось во всем ему признаться, но…
– Не плачь. Не надо. Лев бы этого не оценил. Мой сын никогда не плакал. Даже в детстве. Мишка рыдал, как белуга, а Лев – настоящий кремень. Маленький мужичок! – он рвано вздохнул. – Даже когда упал с велика и весь переломался – не проронил ни слезинки… Мой сын ушел героем. Его представили к государственной награде. Посмертно. – Слабая улыбка мелькнула на его дрожащих губах.
Тонкая ниточка моего самообладания лопнула. От потока рыданий меня скрутило пополам.
– Лева… Это… Это несправедливо… Зачем? Зачем он поехал туда? На верную смерть?.. Зачем? Иван Иванович… – цеплялась за его руку, повторяя один и тот же вопрос.
Безумие. Его поступок был чистой воды безумием. Господи, зачем он это сделал? У меня в голове не укладывалось, что это не идиотский розыгрыш, и мы действительно только что предали гроб с останками моего бывшего парня земле…
– За несколько дней до этого мы разговаривали по телефону, и он сказал, что встретил удивительную девушку… – Иван Иванович улыбнулся сквозь слезы. – Вот, держи! – он вложил какую-то маленькую фигурку в мою ладонь. – Этого стойкого оловянного солдатика нашли на месте пожара. Думаю, будет правильно, если она останется у тебя…
Стиснув кулак, я поднесла солдатика к груди, туда, где билось мое сердце.
Отец Льва еле слышно продолжил:
– …Он с детства обожал эту сказку. И коллекционировал оловянных солдатиков. В его спальне хранятся сотни фигурок со всего мира… А знаешь, почему оловянный солдатик назван стойким?..
Потерянно покачала головой.
– …Ни при каких трудных обстоятельствах он не сдавался и не опускал руки, верил в лучшее и шел вперед к своей мечте. Мой сын был именно таким. Пожалуйста, сохрани эту фигурку в память о моем мальчике…
Я судорожно кивнула.
Поминки проходили в особняке Царевых. Казалось, на них собралась половина Москвы – красивых, стильных, дорого одетых людей с абсолютно непроницаемыми лицами. В какой-то момент подумалось, что вот-вот включат музыку и начнется традиционная вечеринка. Лев любил вечеринки. А я любила Льва. Когда-то. Ведь я действительно его любила.
Или думала, что люблю?
Но это не была вечеринка.
Я глубоко вздохнула, впервые за всю церемонию осмелившись посмотреть на Мишу. По его лицу нельзя было прочитать ни единой эмоции. Маска. Безжизненная маска. В отличие от других братьев, он не плакал. Замер, как каменная статуя. Все держал в себе.