Размер шрифта
-
+

Цареубийцы - стр. 57

Минцы взяли на караул, за ними подольцы и житомирцы, потом 7-й саперный батальон. Звуки гимнов, играемых четырьмя полковыми оркестрами, сливались вместе, их глушило все нараставшее, ставшее оглушающим «ура» шестнадцатитысячной солдатской массы.

За саперами стояли в густых колоннах два батальона солдат в черных бушлатах с алыми погонами и в круглых бараньих шапках с зеленым верхом. У них были легкие французские ружья Шаспо. На примкнутых саблях-штыках ярко блистало солнце.

Государь задержал лошадь и протянул руку заехавшему к нему с фланга генералу.

– Здг’аствуй, Столетов… Вижу… Молодцами… – И, обернувшись к батальонам, поздоровался: – Здог’ово, болгаг’ы!

И под раскатистый ответ болгарского ополчения государь спросил Столетова:

– На чей счет так пг’екг’асно одел?

– На счет наших славянских благотворительных комитетов, ваше императорские величество. Но многие явились в собственной одежде.

– Вижу… вижу… Стаг’ые вояки.

В рядах были видны старики с седыми усами и бакенбардами, и с ними рядом стояла юная, зеленая молодежь. Деды, не раз сражавшиеся в повстанческих боях с башибузуками, и вчерашние гимназисты, их внуки, покинувшие учение, чтобы постоять за родину. Черные блестящие глаза болгар с восторгом смотрели на «царя Александра», гремело восторженнейшее «ура», и ружья колыхались от ликования.

Государь заехал за пехоту. Серебряные трубы «за Севастополь» 14-й артиллерийский бригады поднялись и заиграли «поход».

А потом за артиллерией с ее легкими и батарейными пушками показались рыжие кони рижских драгун, гнедые чугуевских улан и вороные изюмских гусар и пестрые флюгера пик. Государь медленно проезжал вдоль рядов 11-й кавалерийской дивизии и приближался к фронту конных батарей – 18-й донской и 4-й казачьей.

Авангард русской армии представился государю блестяще.

Государь слез с лошади. Полки стояли «смирно», держа ружья у ноги. От скакового павильона к середине фронта чинно подходило духовенство во главе с епископом Павлом. На затихшем поле резко раздались звуки труб конвойных трубачей, певуче проигравших сигнал «на молитву».

Пехотные музыканты повторили сигнал. Мягко улегся, успокаиваясь, рокот барабанов.

– Полки! На молитву… Шапки долой!

Солдатские ряды колыхнулись и замерли. Стало так напряженно-тихо, что казалось, время остановилось в своем полете.

Дежурный генерал-адъютант подошел к владыке Павлу и подал запечатанный конверт.

Такая тишина стала по всему полю, что слышен был шорох взрезаемой бумаги, и, когда кто-то в солдатских рядах негромко вздохнул, все на него обернулись.

Страница 57