Цареубийцы - стр. 37
Но главную скрипку в любовном концерте, разыгрывавшемся в разгильдяевском доме, несомненно, играла графиня Лиля. Она и не скрывала, что обожает Порфирия.
«Наш герой», иногда – «наши герои», «подвиг», «красота самопожертвования», когда говорилось про Порфирия и Афанасия, – слова эти не сходили с ее языка: «Точно по евангельскому завету Христа наши герои идут душу свою положить за други своя».
Графиня Лиля, как мать или сестра, входила во все подробности снаряжения Порфирия, ездила для него по магазинам, шила ему походные мешочки для чая, для сахара, подарила дорогую флягу из хрусталя в серебре. Порфирий принимал все это как должное, по праву героя, идущего на войну.
А Вере все это было смешно.
XIII
Был вечер. В кабинете Афиногена Ильича под зелеными шелковыми абажурами горели канделябры на большом круглом столе. Афиноген Ильич сидел в кресле, протянув ноги. Флик и Флок лежали подле на ковре. Вера сидела задумавшись у камина, смотрела на горящие дрова и слушала сквозь свои тоскливые мысли, как графиня Лиля читала выдержки из французских и английских газет.
– Афиноген Ильич, еще про Россию, прочесть?
– Будьте добры, графиня.
– Восемнадцатого декабря, это, значит, по-нашему – шестого, на площади у Казанского собора был большой митинг. Толпа возмущенного народа достигла нескольких десятков тысяч человек. Генерал Трепов собрал войска Петербургского гарнизона и атаковал толпу кавалерией…
– Дедушка, это же неправда, – отозвалась от камина Вера. – Зачем пишут такую неправду? Я случайно проходила по Невскому в это время. Там было человек триста студентов и курсисток и пол-эскадрона казаков, который и разогнал их. Кто не знал, тот даже и догадаться не мог, что это был митинг…
Какие-то струны туго-туго натянулись внутри Веры. Невидимый кровавый рубец огнем загорелся на спине под ее строгим закрытым платьем. Вера с трудом сдерживала внутреннюю дрожь.
– Всех их следовало бы перепороть там же, на Казанской площади, – брезгливо сказала графиня Лиля. – Какие мерзавцы!.. В такие священные моменты… А вот еще… Сообщают из Лондона, что великий князь Николай Николаевич старший вовсе не болен в Одессе, но в Кишиневе в него стреляли возмутившиеся офицеры, и он опасно ранен… Подумать только!.. Какая гадость!..
– Дедушка… Все это ложь… Кто же это пишет?..
– Эмигранты русские… Вот такие, как князь Кропоткин, Герцен и им подобные, ну и жиды стараются всякую мерзость про Россию напечатать. Заграничная пресса, как правило, подкуплена. Отсюда им дают сведения, а газеты рады сенсациям. Тошно жить, Вера, когда не стало честности и благородства. Потрясают основы… Ты говоришь – триста человек… Да ведь один дурак бросит камень в воду, а сто умных не могут его вытащить… Чтобы разрушить, и тридцати достаточно, а вот созидать – нужны миллионы… Весь народ… А разрушить?..