Цареубийцы - стр. 11

– Н-да-а, – протянул Карелин. – Птица-тройка сорвется, понесет сама не знает куда. В гору, под уклон ли, ей все равно. Хоть в пропасть.

– Нет… Будет война!.. – с убеждением сказал Порфирий и залпом осушил большую рюмку легкого белого вина.

– Какая война? – недовольно сказал Афиноген Ильич. – Брось молоть ерунду. Никто ни о какой войне не думает. Сербам прикажут сидеть смирно, а Черняеву вернуться назад.

– Как, полковник, вы хотите воевать? – спросил Гальяр.

– Ну разумеется. Это наш долг.

– Ваши войска великолепны, но управление ими и особенно снабжение оставляют желать лучшего.

– Смею уверить, mon colonel, опыт 1855 года не прошел для нас бесплодно. С введением всеобщей воинской повинности армия переродилась. Вы не узнаете нашей реформированной и теперь еще перевооружающейся прекрасными скорострельными берданками армии.

– Ну-ну, – сказал Карелин, – достойный похвалы патриотизм. Не забудьте, милый мой, что за Турцией стоит Англия и возможно, что и Австрия… Перевооружение, о котором вы говорите, еще и не коснулось армии, а только гвардии, кавалерии и стрелковых частей. Обуховские и пермские клиновые пушки хуже английских и немецких…

– Люблю, когда штатские говорят о военных делах!

– Нам, дипломатам, дано и нужно знать военное дело. Ведь, по Клаузевицу – его, вероятно, вы знаете, – война есть продолжение политики[9]. Позвольте нам, прежде чем допустить начало войны, все взвесить. Сколько раз мы воевали с Турцией. Зачем?.. Форсировать теперь Дунай невозможно. Там, где он узок, Никополь и Рущук, первоклассные крепости, запирают его, и при современной артиллерии как вы ими овладеете?.. Там, где крепостей нет, Дунай так широк, глубок и быстр, что представляет из себя непреодолимую преграду. Это признали и немецкие авторитеты.

– Может быть, нарочно, – сказал Фролов.

– Нет, Алексей Герасимович, совсем не нарочно, а из расположения к нашему благородному государю императору. Откуда, Порфирий Афиногенович, вы подойдете, наконец, к Дунаю, который не лежит в пределах Российской империи?

– Подумаешь!.. Сколько трудностей, сколько трудностей, – вздыхая, произнесла графиня Лиля.

– Да хотя бы через ту же Сербию, – быстро сказал Порфирий.

– Никогда Австрия этого не позволит. Для нее это – повод начать войну. А дальше Балканские горы…

– Да! Балканы, – подтвердил Афиноген Ильич. – В бытность мою в Берлине говорил мне князь Бисмарк, что немецкое командование считает, что переход через Балканы для современных армий с их снабжением совершенно невозможен.

– Папа!.. Суворов перешел Альпы…

– Вздор мелешь, Порфирий, у нас нет Суворова.