Царь живых - стр. 25

Из зеркала смотрел обыденно-гнусный и явно равнодушный к искусству человек. Но не цепляющий глаз.

Незапоминающийся.

Вокруг зеленело и цвело лето – середина июня, свежие листья не успели покрыться серой городской пылью, а спальный район на южной окраине города был богат зеленью: липами и березами, тополями, летящий пух которых порой превращался в настоящий летний снегопад. И кустарниками. Особенно кустарниками. Между кронами перепархивали какие-то мелкие птахи, не то синицы, не то малиновки, шныряли в ветвях, выискивали насекомых…

Папа с сонными глазами не замечал ничего, скользил по окружающему равнодушным взглядом и механически переставлял ноги…

Чуть раньше.

Тарантино выехал из гаража. Жигули ”четверка” самого незапоминающегося вида и цвета. Номера, само собой, не фальшивые. Просто владельца давно нет, выписанная у несуществующего нотариуса доверенность нигде не засвечена… Если что, Тарантино с легкой душой бросит лайбу…

На гонорар он купит таких десять.

На гонорар за фильм, в котором не хватает актера…

Город стоял на болоте.

Но этот район – особенно. Когда-то сюда, на окружавшие деревушку Купчино болота, ездили стрелять уток. Относительно недавно, еще после войны… После Великой Войны.

Город рос исполинской, дающей метастазы опухолью – и подмял, и поглотил болота. Ревели грузовики, вываливая кучи всякой дряни – дрянь тонула в бездонной прорве – сверху сыпали новую – тонула и она. Что-то должно было кончиться раньше… Кончились болота – дерьма в Петровом граде хватало. Поверху размазали хороший грунт, – и потянулись вверх, и вытянулись кирпичные и блочные коробки.

Вселяйтесь.

Живите.

Но у болот был бойцовский характер.

Сквозь все и несмотря на все они рвались наверх. И – незастроенные промежутки домов, запланированные как скверики с ровно-подстриженной травкой, – исподволь, незаметно обретали болотный вид. Вода пока не хлюпала, но – сначала пролезла и задавила все жесткая болотная трава. Потом – тростник, сперва редкий, – все гуще и гуще. Наконец – кусты, невысокие, но густые болотные кусты.

Все возвращалось на круги своя.

Можно было охотиться.

Как раз к такому пустырю-болоту и примыкал безлюдный школьный стадион, где перебрасывались летающей тарелкой папа с сыном. Примыкал вплотную – кончалось футбольное поле – начинались кусты.

Папа кидал тарелку с ленцой.

С неохотой.

Позицию Тарантино занял удобную. Срезал две мешающих ветви – и видел все. А его не видели. Мужик с сонным видом и мальчик – уж точно.

Мальчик, кстати, вроде подходит… Перекрасить в брюнета и…