Царь нигилистов - 2 - стр. 2
- «Дискриминируемая социальная группа»! – хмыкнул царь. – Откуда ты только берешь такие фразы?
- Я непонятно выразился?
- Ущемляют их, да?
- Боюсь, что да.
- Угу! – усмехнулся папá. - У них митрополия в Австрии! Белая Криница.
- Иностранные агенты? – поинтересовался Саша. - Как только им дадут права – живо в Воронеж переедут. Что им по Австриям-то шляться?
- Им Иосиф Второй дал освобождение от налогов на двадцать лет, от военной службы – на пятьдесят, и свободу вероисповедания.
- Вот именно, - заметил Саша. – Иосиф Второй до сих пор правит?
- Саша, учи историю. Иосиф Второй правил в конце пошлого века.
- О! Значит, у них все льготы кончились. Можно обратно сманить.
- Зачем нам нужны эти сектанты?
- Экономически активная социальная группа. Не пьют, не курят. Верующие. Будут работать, богатеть и налоги платить.
- Может ты и жидам собираешься права дать?
- А у нас до сих пор черта оседлости?
- Да, хотя не столь жестко.
- А зачем она вообще нужна?
- Если их пустить в столицы, они все захватят.
- Папá, почему вы такого низкого мнения о русском народе? Почему вы считаете, что он полностью проиграет мелкому этносу в один процент населения?
- Побольше, - заметил царь. – И они очень сплоченные.
- Молодцы! Есть, чему поучиться. А русским промышленникам пора привыкать работать в условиях жесткой конкуренции. Очень повышает качество продукции.
- А ты знаешь, что Герцена Ротшильд финансирует?
- Банкир?
- Иудей. Джеймс Ротшильд. Барон так называемый. Младший брат Натана Ротшильда. Герцен хранит в его банке все, что вывез из России.
- Учитывая черту оседлости, я нисколько не удивлен. Именно поэтому капиталы Герцена лежат в банке Ротшильда, а не капиталы Ротшильда – в России. Именно потому, что здесь он человек третьего сорта, а там барон и пэр Англии.
- Саша, он во Франции живет, и пэром Англии никак быть не может.
- Возможно, я что-то путаю. Или это другой Ротшильд. Но нисколько не удивлюсь, если станет пэром.
- Тебе бы в парламенте с речами выступать.
- Не откажусь, жаль, что негде.
- Саша, пока я жив, здесь не будет ни свободы вероисповедания, ни конституции.
- Очень жаль. Свобода вероисповедания – единственное, что может спасти православие, а конституция – единственное, что может спасти монархию.
- Как это?
- Европа стремительно секуляризуется, лет через пятьдесят вера станет сугубо частным делом, мало кому интересным. И Россию это не минует. А значит, власть монарха утратит сакральность. Люди перестанут понимать, почему нельзя поднять руку на помазанника божия. Религии полезны, если они не агрессивны.