Caprichos. Дело об убийстве Распутина - стр. 44
И смерть зафиксирована не была.
Но оставим и эту загадку, ключ к которой пока не подобран, и вернемся в кабинет, к Пуришкевичу, который сейчас в полном одиночестве меряет шагами кабинет.
Как нам уже известно, вскоре после отъезда группы сообщников, Маленький Феликс оставил его одного, а сам прошел через тамбур во внутренние покои дворца.
Перед воскрешением
Пуришкевич один. Пуришкевич курит сигару. Пуришкевич чувствует себя спокойным и удовлетворенным.
Но вот…
Но вот «какая-то внутренняя сила» толкает его к письменному столу. На столе этом лежит револьвер Пуришкевича. Помните? Пуришкевич положил свой револьвер на стол еще до приезда во дворец Распутина. Как мы помним, собираясь спуститься в подвал к Распутину, чтобы «размозжить ему голову», Пуришкевич предполагал воспользоваться только кастетом.
Это интересная деталь!
Судя по всему, все это время «соваж» спокойно лежал на письменном столе, и если у Маленького Юсупова действительно не было оружия, как он утверждает, то у него не было необходимости одалживать револьвер у великого князя Дмитрия. Маленький просто мог взять со стола «соваж» Пуришкевича. Вот этот самый «соваж», отличнейшую вещь, револьвер с головкой индейца на рукоятке.
Значит, все-таки Маленький воспользовался своим оружием, заранее приготовив в ящике письменного стола необходимый реквизит – склянки с раствором, браунинг. Но потом ему зачем-то понадобится создать впечатление, что он стрелял из револьвера Дмитрия.
Придется искать правду и в этой лжи.
Пуришкевич берет свое оружие со стола… Кладет револьвер в правый карман брюк. Потом под давлением той же неведомой силы…
И опять приходится отметить замечательно тонкий слух Пуришкевича – очевидно, смутный, еле слышный осторожный звук шагов вниз по винтовой лестнице и был той таинственной силой, которая заставила его встревожиться.
…он открывает дверь кабинета и выходит в тамбур. И вот он стоит в тамбуре, как ему кажется, стоит совершенно без всякой цели, под влиянием какого-то внутреннего предчувствия.
Но вот теперь уже совершенно отчетливо до него доносится звук шагов внизу, у самой лестницы… потом звук открывающейся двери, ведущей в подвал, где лежит Распутин.
«Кто бы это мог быть?» – еле успел спросить себя Пуришкевич, как вдруг услышал дикий нечеловеческий крик Маленького.
«Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!»
Интересно! Непонятно зачем и почему и совершенно неожиданно для Пуришкевича Маленький чудесным образом вдруг оказался внизу, в подвале. Что бы это могло значить?
Маленький будет уверять, что в подвал его повлекла какая то «необъяснимая внутренняя тревога». Что ж, тревога так тревога… необъяснимая так необъяснимая! Мы пока не станем пытаться объяснить смысл «необъяснимой тревоги», повлекшей Маленького Феликса вглубь подвала.