Бывший. Вспомнить всё - стр. 25
Я невольно замерла на пороге. Нельзя мне находиться с ним рядом. От одного взгляда все волоски дыбом. Впервые за все время рассматриваю его открыто. Это очень больно. Я ведь все помню. Тонкий шрам над бровью, ощущение от прикосновения его рук, запах.
Олег меняет позу, хмурится, что-то бессвязно бормочет. Не могу отвести взгляд от его губ. Заворожено слежу за их движением, и совершенно точно понимаю, что они проговаривают: фея… Он зовет меня. Значит, не врал, что снилась. Некачественно стерли его воспоминания, что-то прорывается. И я знаю, почему. Мы это изучали. Сохраниться могут только очень яркие, дорогие человеку моменты. И мне безумно важно и больно осознавать, что я для него была все же важна тогда. Этот факт не вписывается в ту реальность, от которой я бежала три года назад. Мне ведь преподнести все совсем иначе?
Но ворошить прошлое я не могу себе позволить. Нет, нет и нет. Очень вовремя меня отвлекает Егорик.
- Ма-ма-ма-ма, дай! - требует малыш игрушку.
Олег тут же открывает глаза, приподнимается на локтях. Его глаза все еще дезориентированные со сна, немного удивленные, но совершенно не скрывающие чувств. Я помню этот взгляд, такой открытый, наполненный нежностью, восхищением, огнём. Никто не умел смотреть на меня так, в этом взгляде я тогда очень быстро потерялась и потом с трудом собрала себя по кусочкам. Отворачиваюсь, протягиваю Егорке машинку. Он забирается на полку и начинает увлеченно катать её по столу.
- Вж-ж-ж, - машинка едет вперёд, достигает противоположного края стола, падает со стороны Олега. - Дай! Дай! Дай! - требует сын.
Олег ловит машинку, протягивает её Егору. Но малыш не забирает игрушку, настороженно рассматривая незнакомого для него мужчину.
- Возьми, - улыбается ему Ветров.
Егорка стесняется, руку не подает, но взгляд не отводит.
- Классная тачка! - продолжает разговор Ветров. - Давай играть вместе. Держи! - запускает машинку по столу в сторону Егора. - А теперь толкай ко мне.
Егорка смотрит настороженно, но все же включается в игру. Толкает машинку по столу, Олег ловит, запускает её назад. Сыну нравится. Он улыбается, а потом и вовсе начинает смеяться, когда Ветров театрально падает на подушку, притворяясь, что его придавила упавшая машинка.
– Ну, ты и лихач, мужик! Ай, все, убил меня! – закатывает глаза, потешно высовывает набок язык, имитируя гибель.
Егорка хохочет, а мне бы зарыдать. Это слишком больно, наблюдать за ними, представлять, что вот так же они могли бы быть рядом с самого рождения Егорки. И не пришлось бы мне пережить столько разочарований, одиночества, отчаяния … Только теперь уже ничего не вернуть и не исправить, слишком жирный получился отпечаток на моей судьбе, забыть об этом было бы слишком беспечно.