Бывший. Сжигая дотла - стр. 16
Так лучше.
Было.
Но Инга появляется под фанфары, и все летит в бездну.
Нихрена не прошло. Не отпустило.
Так же коротит, заливая вены бешенством напополам со жгучим желанием.
И я не могу остановить это. Все катится к ебеням. Процесс запущен.
С тормозами у меня всегда было туго. А Инга нахер вырвала ручник еще давно. Она всегда меня вышибает на раз. С самой первой встречи.
Она меня уже тогда бесила.
Хер знает почему, но бесила.
Тогда еще можно было спастись. Я так думаю. Но это не точно.
Я попал под этот каток.
Сам, блядь, сунул голову в петлю.
В тот день я рано приехал к универу. Притащился и уже сорок минут ждал Рэма. С утра было всрато. Настроение говенное. Семь раз позвонил придурку, семь раз услышал, что он уже выезжает. Бриллиантовая рука отдыхает, как Рэм на выход собирается. Пижон долбаный.
Я отсидел себе в машине всю жопу, вот и выперся из тачки размять булки. Полпачки скурил от безделья. Скоро никотин покапает из носа.
Плюхаюсь на лавку, а напротив на парапете она крутится в попытках сделать удачное сэлфи. Мордаха ее бесит. Такая восторженно счастливая, какая по утрам бывает только у недоумков. Раздражает до невозможности сладенькая улыбочка, широко распахнутые глаза, волосы на ветру, который, мать его, никак не задерет юбку, полощутся, как у Ариэль, если б она была ведьмой. И вайб такой придурошно жизнерадостный.
А я за юбкой слежу как пацан сопливый. Задерется или нет. Короткая, а даже ветром никак не поднимается. Я уже извелся, какого цвета на ней трусы?
Куцая джинсовка распахнута. Сиськи маленькие как я люблю.
Ну нах. В баню!
Не до траха щас. Хотя можно было бы часок скоротать.
И тут она спрыгивает, мелькнув-таки чем-то белым между ног, и подходит ко мне.
– Можешь сфоткать?
И глазки тупит в землю. Я-то взглядом сразу ныряю в вырез. Без лифчика. Стесняшка, твою мать! Сиськи острые натягивают ткань сарафана. Какого цвета у нее соски? Розовые или коричневые?
– Ну давай, – зло говорю я, бесясь на оживающий член. Иначе она так и будет крутить передо мной круглой задницей. Я, блядь, уверен, что это все – для меня спектакль. Но я Маське с утра обещал не грубить никому до обеда.
Она опять забирается на проклятый парапет: за ним спуск на проспект, и все там любят фотаться, типа ка на фоне неба. Срань. Приходится оторвать зад от лавки.
– Готов? – повертевшись, спрашивает коза.
– Угу, – чувствую себя как сраный сталкер с объективом на максимальное увеличение, потому что мне внезапно нравится смотреть на нее в экран. Изврат.
Я прицеливаюсь, а эта коза делает какую-то балетную хрень и застывает в такой позе, что меня прошибает холодный пот. Это какой же талант для койки. Разом представляю, как можно ее стоя, задрав ее ногу на плечо.