Бывший. (не)простой выбор императора-дракона - стр. 27
– Отдыхай, папа, – преувеличенно жизнерадостно сказала я, – Сейчас сделаю тебе твоего любимого липового чаю!
Отец рассеянно кивнул, но, судя по его отсутствующему взгляду, мыслями он был где-то далеко. Я направилась в свою комнату, чтобы наконец-то скинуть опостылевшее подвенечное платье, как вдруг мне в спину прилетел вопрос, заданный тихим отцовским голосом:
– Что случилось во дворце, энкели?
Я застыла на пороге, как вкопанная. Энкели – ангелочек мой – так нас с сестрой называла наша мама, а вот отец не любил всех этих, как он выражался, «телячьих нежностей», и услышать от него подобное было сродни грому среди зимы.
Сглотнула, глубоко вздохнула, беря себя в руки, и преувеличенно бодро ответила, с улыбкой повернувшись к нему:
– Всё в порядке! Небольшие неурядицы, но мы их уладим.
Отец пристально смотрел на меня, и моя улыбка дрогнула. Очень хотелось броситься к нему, обнять и излить душу, но, в то же время, не хотелось лишний раз тревожить. Не в его состоянии…
После того, как мама покинула нас, отец очень сильно сдал. Он замкнулся, стал молчаливым, а потом и вовсе начал стремительно худеть. Он стал частенько отказываться от еды, а под глазами у него появились тёмные мешки, волосы побелели совсем, и сейчас уже ничто не напоминало того пышущего жизнью и здоровьем весельчака, каким Ирума Лотта, мой отец, был когда-то.
Я отчаянно гнала от себя назойливый голосок разума, нашёптывающий, что уж очень эти симптомы смахивают на те, что были у мамы незадолго до её ухода.
– Матиас рассказал мне всё, – голос отца был скрипучим и похожим на потрескивание сосновых поленьев в печке, – О том, как новый император вышвырнул вас из дворца, не дав своего благословения.
На меня навалилась безнадега.
Отец был так рад предстоящей свадьбе… говорить как есть значило еще больше выбивать у него из-под ног землю.
– Все очень сложно, – дрогнувшим голосом ответила я, так и не решившись сказать ему всю правду.
– То есть, вы получили его благословение? – по-своему растолковал мой ответ отец и на его лице появилась такая яркая надежда, что у меня сердце защемило от боли.
– Не совсем, но…
– Тогда, все остальное уже не важно, – вздохнул он, враз сгорбившись и опустив голову.
– Не переживай так, пап, – кинулась к нему я, чтобы присесть рядом и приобнять за плечи, – Мы с Матиасом что-нибудь обязательно придумаем. Матиас сказал, что у него есть план.
Отец положил свою теплую жилистую руку поверх моей и тихонечко сжал ее.
– Спасибо, что пытаешься подбодрить меня. Но вряд ли это возможно, если император против.