Бывший 2. Роди мне сына - стр. 41
— Это правильно, — его тон звучит так ласково, что в горле внутренний катарсис случается.
Тяжело вздыхаю.
Сложно сохранять в душе ненависть к человеку, которого много лет любила.
Вообще, всё это не про меня. Однажды мне запомнилась фраза Бернарда Шоу о том, что «ненависть — это месть труса за испытанный им страх». Так вот. Трусихой я никогда не была. Поэтому, наблюдая, как Илья застилает белую скатерть льняными салфетками и меняет приборы, спокойно интересуюсь:
— Так, о чем ты хотел поговорить, Адриан?
— Это был просто предлог. Хотел обсудить беременность, — произносит он, потирая подбородок. — Опасность миновала?
— Не знаю. Правда, не знаю. Чувствую себя гораздо лучше, живот не схватывает, да и успокоилась. Работа действительно помогла мне отвлечься. Ещё раз спасибо, что вернул меня в строй.
Адриан вежливо кивает Илье, принимая чашку с кофе.
— К врачу я записана на конец недели, — докладываю дальше. — И у меня… просьба.
— Говори. — Он приподнимает брови.
— Я хотела бы вернуться в свою клинику и наблюдаться там. У своего врача.
— Почему? В «Афине» что-то не нравится?
Посматривая в окно, думаю, как бы вежливо рассказать ему, что София Андреевна общается со мной свысока. Так, будто она гинеколог в женской консультации, а я нерадивая, забеременевшая непонятно от кого школьница. От такого сервиса я, мягко говоря, отвыкла, да и не вижу смысла терпеть.
Кроме того, гречанка во время приёма слишком негативно описывала результаты УЗИ. Артур Ашотович, мой прежний врач, которому я отправила заключение, сказал, что ничего криминального в нём нет. Надо просто быть аккуратнее.
— Скажу честно. Хочу вернуться туда, где мне комфортно, — пожимаю плечами и со слабой просьбой в голосе добавляю. — Пожалуйста.
Потираю пальцами начищенные до блеска столовые приборы.
— Без проблем, — отвечает Адриан, и я наконец-то выдыхаю.
Попросить оказалось гораздо легче, чем требовать. Снова откуда-то поднимается рваная злость — почему я вообще должна с ним советоваться?..
Потому что он отец твоего ребенка, — отвечает внутренний голос.
— Главное, позаботься о нашем сыне, Вера, — произносит, будто прощаясь.
— Или дочери, — упрямо добавляю.
Поджимаю губы и молча орудую вилкой. Рыба сегодня кажется пересушенной, поэтому в конце ужина с удовольствием сметаю медовик и половину порции мороженого.
Когда выбираемся из ресторана, окончательно расслабляюсь.
— Хо-ро-шо, — вздыхаю, запрокинув голову.
Небо кажется безоблачным и ясным. Таким же, как моя душа в данный момент.
— Рад, что ты подобрела, — хрипит Адриан. — Всего-то пара десертов. Буду пользоваться этим рецептом и дальше.