Бывший 2. Роди мне сына - стр. 25

– Когда я тебя увидела… – морщусь от боли, которая парализует внутренности, стягивает желудок. – Я… Боже. Мне было так больно, что меня согнуло пополам прямо там.

Адриан опускает взгляд на руль и включает поворотник. Проехав несколько сотен метров, паркуется в кармане на обочине.

Вздыхаю устало. Окунаться в тот день безумно сложно.

– Ты просил мне тебе верить, но как, Андрей? – непонимающе шепчу вдруг. – Ка-ак? У тебя всё это время была семья?

Молчание словно кислота душу разъедает.

– Ответь меня, ответь, вонючий грек, – снова бью его наотмашь.

Взвизгиваю, когда мой локоть сжимает сильная ладонь, а тело потряхивает.

Адриан нависает сверху. Рассматривает лицо и опускает взгляд ниже. Словно ошпаривается о выступающие, твердые соски и опять возвращает его к моим глазам.

Пялимся друг на друга.

– Теперь ты решила у меня спросить? – наконец-то зловеще произносит. – После всего, что произошло?

– Да.

– Что было дальше?

– Я выбежала из зала. Шурик пошел за мной. В точности даже не вспомню, куда именно мы шли, где были…

– Дальше.

– Шурик начал меня выспрашивать, что произошло?.. Потом рассказывать, что все вокруг в курсе про твою семью, дочек, одна я… Как это обычно бывает... Знаешь?..

– Не знаю. Дальше, Вера.

– Ну, что ты заладил… – морщусь и сержусь. – Он грамотно у меня всё выспросил.

– А ты рассказала! – обвиняет.

– Да! Да! Да!

– Знаешь, что делают с такими как ты? Моли Бога, что есть эта беременность… Иначе...

– Мне было больно, – взмываю руками, зажигаясь словно спичка. – Хотелось, чтобы тебе тоже… также… Да, я… специально это сделала.

– Блядь!

Адриан бьёт по кнопке, отстегивается и вылетает из автомобиля. В салон пробивается лютый холод.

Дверь с оглушительным треском хлопает.

Тяжело дыша, просверливаю дыру в рубашке на его спине, пока Адриан, уперев руки по бокам, пытается остыть. В бешенстве отпинывает вычищенным ботинком кусок грязного снега.

Затем разворачивается.

Смотрим друг на друга в упор. Пытаюсь взять себя в руки. В конце концов, надо привыкать. Бежать от него я точно не собираюсь.

– Ты мне никогда не верила, – обреченно отпускает Макрис, усаживаясь на место.

Растираю лицо ладонями.

– Важно не то, что я тебе не верила… Как ты не понимаешь?.. Важнее то, что я тебя любила, – шепотом произношу. – Всем сердцем любила.

– Так любила, что готова была убить…

– Андрей… – вздрагиваю от слов, которые он произносит.

– И в определенном смысле сделала это…

Закусываю губу и прикрываю глаза. Слабо проговариваю:

– Знаешь, один древнекитайский мудрец сказал: «Тот, кто недостаточно доверяет, сам не получает доверия». Мне кажется, лучше, чем он, я тебе не отвечу.