Бывшие. Я всё ещё люблю - стр. 9

— Демид Василич, что это за очаровательная кроха к нам пожаловала? — У Нины не заладилась семейная жизнь, и она очень переживает что умрёт, не зная ни детей, ни внуков.

— Я Катя, — шаркает ножкой юная циркачка.

— Это моя дочь. Только не спрашивай меня ни о чём, — предупреждаю возможные вопросы. — Ещё у нас теперь есть тигр.

— Батюшки-светы! — Нина опускается на диванчик возле вешалки.

— Попроси Трофимыча вольер подготовить.

— У тебя есть вольер? — Катя отвлекается от созерцания списка с картины «Волна» Айвазовского. Мне нравятся голубые тона и по всему дому у меня развешаны репродукции его картин.

— У меня всё есть, — улыбаюсь дочери. — Теперь-то точно всё.

Мы заносим вещи, и Катя принимается учить моих домашних, как кормить тигрёнка.

— Баламуту четыре месяца… Выше бутылку поднимай, Трофимыч, выше. Чтобы он тянулся к ней. — Катя, если не считать резких словечек, очень серьёзная девочка. — Тигрицы в природе кормят молоком детёнышей до полугода.

— Полосатые все такие, как вы их в своём цирке различаете? — Нина расчёсывает Катины длинные волосы.

— Что значит «как»? У каждого тигра разные полоски. Это как у нас отпечатки пальцев.

— Эвон как! — качает головой Нина. — Но мы же не по отпечаткам друг друга отличаем.

— Да, тигрули все очень разные! Вы уж мне поверьте… Пап, а мы сегодня поедем к маме?

5. Глава 5

Ева

— Василий Дмитрич, пожалуйста, не увольняйте меня! — Боль в теле ничто по сравнению с болью в сердце. Не переживу, если меня выкинут на улицу. Цирк часть моей жизни. Не мыслю себя вне его стен.

— Ева, из-за тебя чуть не погиб мой племянник и другие люди! Как ты могла не закрыть клетку?

— Да я закрывала её! — срываюсь на крик. — Это Антон!

— А он утверждает обратное. И у меня нет оснований ему не верить.

— Антон ваш рвётся в дрессировщики. Но мои ребята сожрут его!

— Звери его слушаются.

— Они его слушаются, когда я стою рядом.

— Да я пока и не планирую выпускать его на арену. Ева… Видишь ли… Я вообще подумываю закрыть номер. В последнее время рентабельность сильно упала. Да и всего два тигра осталось.

— Как? Нет! А мои хвостики? Что с ними?

— Я решу вопрос.

— А я?

— Ты, вообще не знаю, когда вернёшься в строй. Я созванивался с врачом, он говорит, что ты как минимум месяц проведёшь на больничном. К тому же, если ты так будешь нажираться…

— Да я в первый раз…

— Всё когда-то бывает впервые. Извини, у меня важный звонок на второй линии.

Набираю Катин номер и сбрасываю. Слёзы душат. Хочется выйти из окна. Пишу дочке в мессенджере: «Солнышко, ты в порядке? Не могу говорить». Она хоть и не учится в школе, но хорошо читает и пишет. В труппе одна бывшая учительница работает ассистенткой. Она и занимается с Катюхой грамотой. Лексика, конечно, хромает у кровинушки. Считывает с нашей молодёжи в труппе. Как бы не шокировала нашего интеллигентного родителя. Через минуту приходит голосовое сообщение: «Мам, почему ты говорила, что папа уплыл на корабле? Никуда он не плыл. Он людей лечит. И тебя обещал вылечить. Он смешной такой. Думает, что король. Не хочу его расстраивать. У нас в стране только президент есть. Но ты говорила, что каждый должен верить в чудо. Оно тогда сбудется. Ой, меня зовут. Мы с папой сейчас в магазин поедем». Следом приходит второе: «Тебе что купить?» Улыбаюсь. Ещё одно голосовое — поцелуйчики в трубку. Катя — мой самый родной человечек. Мы никогда не расставались. ребёнок всю дорогу тусил в слинге, пока ходить не научился. Я даже помыслить не смела, что со мной что-то может произойти. А вот случилось, и что было бы с ней, если бы не Демид? Моя неугомонная мать вышла замуж, переехала в деревню и родила четвёртого ребёнка. Ей всегда не до меня, да и я не привыкла просить её. Отправляю деньги ребятам на подарки, звоню по праздникам, но разговор дальше общих слов никогда не идёт.