Бывшие в падении - стр. 41
– Дияра, – закатил он глаза и нервно забарабанил пальцами по столу. – Вот сама посуди. Ты уехала в Петербург, начала самостоятельную жизнь и уже в шестнадцать танцевала сольную партию в балете. В семнадцать получила ведущую.
Я покачнулась. Прекрасно. Выходило, что Рамиля проучили моим примером. Твоя сестра молодец, сама выгребает. Давай, равняйся. Выгребай сам.
– Да. Только я была старше, когда все случилось с мамой, не видела ее в больнице. Не смотрела, как она плакала после того, как ты собрал вещи и ушел к другой женщине и другим детям. Еще мне не приходилось выносить за мамой утку, видеть каждый день ее изуродованные ноги… Жизнь Рамиля отстой, отец. Неплохо бы сделать на это скидку!
– Это неприличный разговор, Дияра, – опасливо покосившись в сторону Сусанны.
– Само собой. Ведь этот разговор о неприличных поступках неприличных людей. Но у меня не будет другой возможности сказать тебе правду. Мы же нигде, кроме ресторанов, не видимся. Придется побыть неприличной здесь и сейчас.
Я кинула взгляд на Сусанну и замолкла. В ее глазах не было ни капли сострадания – лишь злое торжество. И тогда я подумала, что хочу, чтобы однажды отец прочувствовал на собственной шкуре, с какой гадюкой связался. Подумала – и испугалась собственных мыслей.
– Дело не в этом, Дияра, а в силе характера. Все решает выбор. Ты тоже была подростком. Но ты это пережила. И почти стала примой балета. Есть люди сильные, а есть слабые. Не нужно стыдиться своей силы…
И это он считал себя сильным? Здоровый и сильный мужчина, сбежавший при первых же сложностях?! По мне, так он жалкий трус.
– Да ты понятия не имеешь, какой силы мой характер и какова моя жизнь! Ты с четырнадцати лет меня видишь раз в полгода. Ты приходишь на эти встречи, чтобы было что рассказать бизнес-партнерам про мои достижения. Я прихожу, чтобы ты помогал Рамилю.
Конечно же, я лукавила, но я не хотела, чтобы отец думал, что до сих пор мне нужен. Ничего подобного он не заслуживал.
– Рамилю нужно научиться ответственности, – сказал мужчина, бросивший свою семью в самое тяжелое время и взваливший медицинские расходы жены на плечи несовершеннолетней дочери.
– Прости, пап, но тогда у меня больше нет причин с тобой общаться. И… да, я взяла у тебя пятьдесят тысяч. Думаю, следует написать расписку или что-то такое.
Я полезла в клатч за ручкой, схватила со стола салфетку.
– Дияра, прекрати эту театральную истерику! – На этот раз он схватил меня за запястье очень и очень жестко. Но остановиться я уже не могла.
– Но разве «театральность» не то единственное, что ты ценишь? Мои актерские способности, мой талант… С каких пор ты недоволен? Я взяла у тебя деньги, чтобы помочь родным. А вот с тобой мы недостаточно близки, чтобы я могла их не возвращать…