Бывшие в городе - стр. 28
Дима замялся. На скулах отчетливо выступал румянец.
– Ты смущаешься? – спросила я с издевкой.
Почему-то меня это раздражало и напрягало, однако так забавляло.
– Да не смущаюсь я, – сказал он и махнул рукой. – Короче говоря, я подошел как-то близко к ней, как-то споткнулся, как-то упал и схватился за первое, что под рукой оказалось… Схватился я за ветровку Ани… Она упала на меня, мы поцеловались, и… так и начались эти долгие две-три недели наших попыток построить отношения.
– Да… – сказала я, удивившись. – Ну а секс между вами был?
– Нет, – сказал он.
В дверь позвонил курьер, и он скрылся в коридоре.
Вернулся он с пакетами вечерней доставки, на пакетах – желтый иероглиф.
– Секса не было, – продолжил он. – Как вообще можно спать с друзьями?
Он поставил пакеты на стол, а я задумалась: как давно словосочетание «друзья с привилегиями» стало вымирающей концепцией дружбы?
Секс портит всю дружбу?
– Если честно, я всегда стараюсь не дружить с девушками, с которыми планирую переспать, – сказал Дима, словно услышав мои мысли.
Я помогала ему с сервировкой.
– Разве не нужно узнать человека получше прежде, чем прыгать к нему в койку? – спросила я.
Дима для меня стал кем-то вроде независимого исследователя в мире, неизведанном для меня: в мире отношений, ни к чему не обязывающих. Мое воспитание и принципы не позволяли переходить черту и вступать в связи на одну ночь. Я была верна одной простой истине: секс без любви невозможен. Я была равнодушна от переживаний подруг из-за такого рода взаимоотношений. Временами подруги осуждали меня за мои взгляды. В общем, не была ни с кем настолько близка.
– Достаточно двух-трех часов, чтобы разговорить пьяного человека, узнать подробнейшую историю его жизни… А потом вы внезапно оказываетесь в одном такси, в одной постели. Все волшебство длится до первого луча солнца, пока кто-то из вас не проснется и начнет тщательно планировать план побега в голове, совершенно разбитой от похмелья и плохого сна.
– Тогда вопрос: сколько женщин было у тебя в постели?
Он поперхнулся. Я задала вопрос, на который было только два варианта ответа. Если он назовет число, уверенно приближающееся к сотне, Дима соврет, и тогда нашей дружбе можно было положить конец. Если Дима назовет число, в четыре раза меньше предполагаемой сотни… Я так хотела услышать от него определенную цифру, потому что в душе такие интимные подробности вызывали детское любопытство и одновременно казались мне мерилом привлекательности человека.
Я начала волноваться, в горле пересохло. Дима молчал, и я почувствовала всю неловкость своего положения: я в квартире у парня, с которым познакомилась по пьяни в свой день рождения, пытаю его вопросами о личной жизни. Меня преследовало чувство, что мы знакомы много лет, и мне хотелось чаще улыбаться и открываться. Мне было настолько хорошо, что я даже позволила себе объедаться всякими закусками, – при парнях такого раньше я точно не делала.