Бывшие. Последний шанс - стр. 3

Увы, считать он умеет.

А я не так чтобы умею врать.

— Красивый кабинет. — Уже не спешит ни на какую встречу Кирилл Александрович.

Вместо этого он осматривается и останавливает взгляд на той самой награде, которая исключительно благодаря стонам шефа выставлена на всеобщее обозрение.

Ровно по центру стеллажа во всю стену, захочешь — не пропустишь.

— Мне тоже нравится.

Да, дизайнер из меня хороший.

Был.

— Зато не нравлюсь я, — констатирует Самсонов, облокачивается о спинку кресла и переводит всё внимание на меня. — Почему?

— Не люблю кобелей.

Честный вопрос — честный ответ. И никакого желания играть с ним в поддавки. На карту поставлено то, что впервые страшно терять — мой ребёнок и будущее, в котором Самсонов мне ни за каким чёртом не нужен.

Да и кому нужен мужчина из категории «развлеклись-разбежались»? Ведь каким бы впечатляющим Самсонов ни был, он не станет ни любящим отцом, ни заботливым мужем — ему при рождении этого не досталось. А мне достался мозг, который понимает, что этого экземпляра не исправит даже могила.

Выпрямившись, я бросаю взгляд на часы:

— У вас мало времени, Кирилл Александрович, и много дел. Так как насчёт развёртки?

— Переспать со мной нелюбовь тебе не помешала. — И этот паршивец с самой наглой ухмылкой расстёгивает пуговицу пиджака и устраивается в кресле.

Хорош, зар-раза!

Несмотря ни на что — хорош.

В тёмном, явно сшитом на заказ, костюме, с галстуком в цвет, в идеально начищенных ботинках. О чём, вообще, говорить, если одни только Самсоновские запонки выглядят круче, чем половина наших дизайн-проектов?

И вот этот вот образчик мужской сексуальности расслабленно сидит в моём кабинете, задавая глупые вопросы. С жирным таким намёком. Который мой мозг расшифровывает правильно, примерно представляя причины и следствия, только пользы в этом — ноль, потому что внутри всё равно предвкушающе екает.

Не сердце — этот орган атрофировался после тридцати лет простоя.

— Сплю я дома, — положив локти на стол и сцепив пальцы, сообщаю с язвительной усмешкой. — Вне дома я…

— Предлагаю повторить.

Как не давлюсь собственными словами — не знаю.

Повторить? Серьёзно?

Но нет, Кирилл Александрович не шутит.

Кирилл Александрович смотрит на меня и молчит. Просто молчит, в то время как мурашки дружным строем маршируют вдоль позвоночника, захватывая все остальные, жаждущие повторения, части тела.

Да, Самсонову есть что предложить.

Да, забыть об этом сложно.

И да, мой отказ в систему Самсоновских координат не входит.

— Самсонов, — ласково и с нежной улыбкой, — ты охренел?

— Я рационален, — невозмутимо, словно читает лекции по управлению финансами, отвечает он. — Работать нам, госпожа Романовская, долго, так почему бы не провести это сложное время приятно? Тем более, — подаётся вперёд всё Самсоновское эго, — что я тебя хочу, а остальное вопрос времени.