Бывшие. Ненавижу тебя, Гордеев - стр. 18
Гордеев слегка наклоняет голову набок ухмыляясь:
— Поверьте, был бы у вашей клиентки другой адвокат, я бы его раскатал ещё при первой встрече. — Он выдерживает паузу, позволяя словам осесть. — Но вам я готов пойти на уступки.
Я едва удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза и не показать всю глубину моего раздражения.
«Он только что опустил нас ниже плинтуса! Скотина!» — шипит внутренний голос, полный сарказма.
— Ценю вашу заботу о моём профессиональном достоинстве, — произношу сухо, приподнимая подбородок. — Но боюсь, ваша снисходительность здесь совершенно ни при чём. Предложение принято к сведению, я передам его своей клиентке. Но сильно не рассчитывайте, что мы согласимся на столь... щедрые условия.
Его взгляд становится чуть более жёстким, улыбка слегка блёкнет, но всё равно остаётся самоуверенной и раздражающе привлекательной.
— Вы всегда были слишком упрямы, Таисия Руслановна.
— А вы, Артём Юрьевич, слишком самонадеянны, — отвечаю спокойно, хотя внутри уже всё полыхает от напряжения.
Гордеев снова усмехается, делая шаг назад и поднимая руки в примирительном жесте:
— Что ж, в таком случае увидимся в суде. Надеюсь, вы сможете удивить меня чем-то, кроме своего упрямства.
— Артём Юрьевич, время, когда я хотела вас чем-то удивить давно прошло, — парирую в ответ.
«А теперь самое время отсюда уматывать»
Я уже почти на выходе с веранды, мысленно поздравляя себя с тем, что сохранила самообладание и не позволила Гордееву вывести меня из равновесия окончательно, когда вдруг прямо передо мной появляется официантка с огромным подносом в руках.
Я настолько быстро ринулась вперёд, что просто не замечаю её. Замираю резко, пытаясь избежать столкновения и одновременно сохранить равновесие на тонких шпильках. Поддаюсь назад, нога внезапно проваливается в какую-то коварную ямку, каблук предательски подворачивается, и моё тело стремительно летит назад.
Сердце успевает сделать всего один бешеный удар, прежде чем сильные руки резко подхватывают меня за талию, не давая упасть. Запах духов Гордеева, знакомый до боли, резко врывается в сознание.
Кожу моментально обжигает от его хватки, и мне кажется, что в местах его прикосновения тут же образуются реальные ожоги, настолько ощутимым оказывается это тепло.
Взгляд Артёма медленно и мучительно жадно скользит по моему лицу, останавливаясь на губах чуть дольше, чем следует. Дыхание сбивается, а в груди поднимается странный вихрь из раздражения и чего-то ещё, чего я старательно избегаю называть своими именами.
Несколько секунд мы стоим, словно застыв в какой-то странной сцене. Его ладонь всё ещё крепко удерживает мою талию, и я отчётливо чувствую через тонкую ткань платья тепло его ладони, силу пальцев, которые обжигают кожу.