Бывшие не влюбляются - стр. 20

Флимм бросила печенье на стол и пригубила чай. Не отпила, а так – смочила губы. Посмотрела в окно, потом на меня:

– Трикс заколол его вилами.

– Кого? – сиплым голосом спросила я. Горло отчего-то вдруг пересохло.

– Ну, Герберта же. Заколол, а старуху забрал с собой на север. Уехали они, а Герберт один остался.

– Не насмерть же заколол, – прошептала я, нервно усмехнувшись.

– Нет, конечно. Ты ведь видела Герберта живым, разве нет?

– Надеюсь, – еще более нервно хохотнула я.

– Живой, даже не думай. Не привиделось тебе, да и мне уж тем более. Трикс поранил его, только и всего. Герберт, правда, уверяет всех, что грудь до сих пор болит. Будто вилы в него были всажены по самую рукоять.

– А давно это было?

– Давненько уже.

Я поймала себя на мысли, что почти ничего не записала. Флимм ошарашила меня рассказом, и я забыла, зачем пришла. Пришлось спешно прощаться и бежать домой, пока из головы не вылетело ничего из того, что рассказала соседка.

Но меня вновь задержала дверь. Я оторопело смотрела на нее, трижды пытаясь отворить. Дергала вверх и вниз, в стороны, но она не поддавалась.

– Да через окно уж лучше, – посоветовала Флимм, указывая на плотно закрытые створки. – Малышня поди так и пробирается каждый раз.

– А вы-то как из дома выходите? – спросила я холодея.

Флимм улыбнулась, обнажив беззубый рот. И снова оставила вопрос без ответа.

Я рванула створки на себя. Выскочила через оконный проем, горя желанием быстрее отсюда убраться. По зарослям мчалась с бешено колотящимся сердцем. Сорняки путались вокруг ног, цеплялись за лодыжки, не давали уйти. И только когда я оказалась во дворе своего дома, остановилась.

Я не могла понять, что именно меня испугало. Обычная старушка, болтливая немного. Покосившаяся дверь, которую невозможно открыть, не приложив достаточно усилий. Ну а дети заходят в дом и выходят из него через окно…

Все это было простым и понятным, но по неизвестной мне причине я больше не хотела возвращаться в дом Флимм.

Соседка произвела на меня совершенно ужасное впечатление.

С ней что-то было не так, и я не могла понять, что именно. Может быть, холод, которым от нее веет? Или слишком колючий взгляд? У стариков не бывает такого взгляда. Их глаза обычно теплые, в них читается мудрость прожитых лет и полное смирение с неизбежным концом жизни.

Я попыталась работать. Устроилась в спальне, разложила на кровати чистые, белые листы бумаги, найденные в кабинете. Наточила карандаши. Нужно будет поискать в доме перо и чернила, или купить. Должны же в этом городке быть магазины? Жаль, что нет карты, так можно было бы сразу выяснить, где здесь продаются продукты и товары первой необходимости. Всё имелось в доме, организация “Волк и Заяц” постаралась, но некоторых мелочей, вроде штучек для женской гигиены, или канцелярии, не нашлось.