Бывшие. Наследник для лживого дракона - стр. 40
По крайней мере, я очень надеялась на это. И если Габриэль нас точно бы не отыскал, то насчёт дракона я сомневаюсь. Но это лучше, чем просто сдаться и остаться здесь.
– А при чём тут Дженни? – интересуется мама.
– С Дженни я познакомилась несколько лет назад, и мы подружились. И по волшебной случайности на том полуострове живёт её хорошая знакомая.
Мама слушает меня внимательно, ласково гладя мои руки.
– Вся загвоздка была в том, что я не хотела покупать дом на своё настоящее имя. Так нас легко найти. Поэтому для начала нам нужны новые документы. Этим вопросом занялась Дженни. Её друг работает в столичном архиве. И за умеренную плату он поможет оформить наши документы правильно. И мы можем не бояться, что нас раскроют.
– Ты такая молодец! Моя сильная, умная девочка, – прослезившись, произносит мама. – Надеюсь, у нас всё получится.
– Иначе и быть не может.
– Ты права, дорогая. А теперь вставай, и давай прогуляемся. Смотри, какая прекрасная погода, – говорит мама и, поднявшись, открывает шторы.
Комнату сразу же осветили солнечные лучи. Преступлением будет отсиживаться здесь. Вот только мне нечего надеть. В свою комнату я не желаю возвращаться.
Будто мои мысли кто-то прочитал, и раздаётся стук в дверь. Затем входит молоденькая служанка, неся в одной руке какой-то свёрток, а во второй вазу с пышным букетом ромашек.
– Здравствуйте, госпожа. Генерал велел передать вам это, – сообщает она и кладёт сверток на стул, а вазу ставит на прикроватную тумбочку. – Прикажете завтрак накрывать в столовой или же в саду?
И тут я впадаю в какой-то ступор.
– В саду, – мой голос звучит, будто чужой.
Мне сложно принять, что здесь со мной обращаются как с госпожой. Становиться ей на самом деле я уж точно не планирую.
Служанка покидает комнату а я тянусь к свёртку, в котором нахожу лёгкое домашнее платье.
«С добрым утром, дорогая!»
21. Глава 18
Сминаю записку и со злостью натягиваю платье. Его «С добрым утром, дорогая!» звучит как издевательство. Я не могу понять, как у этого дракона хватает наглости обращаться со мной так, будто и вовсе не было того предательства.
– Это от генерала? – кивает мама на букет цветов.
Кивнув, я продолжаю одеваться.
– Надо же, как он старается загладить свою вину, – шипит мама.
Как же хорошо, что она не настаивает на том, чтобы я простила Домара. Я бы не пережила такого давления на меня.
– А толку от этого? Такое не прощают, мама.
– Ты права, моя девочка.
Одевшись, мы выходим в сад. В нос ударяет сладковатый аромат цветов. Волосы обвивает лёгкий утренний ветерок. И даже то, что мои лёгкие домашние туфельки намокают от росы, не портит моего настроения.