Бывшие. Мой (не)свободный - стр. 35

«Дарина – твоя дочь. Я так виновата… Перед тобой и этим ребенком».

Стакан в руке хрустит, и осколки падают на пол вместе с каплями крови.

Плевать.

Не чувствую боли, в груди горит так, что я готов выть, но из пересохшего горла рвется лишь дыхание. Тяжелое, с хрипом.

Вся моя стройная картинка о счастливой жизни Ульяны оказалась ложью! Не просто ложью, а предательством той, кому я верил больше чем себе. И осознание этого - мой личный Армагедон.

Часть меня еще не может поверить. Сопротивляется, пытаясь оправдать женщину, ради здоровья которой я перешагнул через все, включая собственные чувства.

И дочь!

Стискиваю зубы, крепче сжимая остатки бокала. Осколки врезаются глубже, но это ни хрена не помогает!

Ульяна действительно родила! Но не от «любимого» мужа, как убеждала мать, а от меня.

Взгляд мечется по развороченной комнате и застывает на мобильном.

Там несколько фотографий, которые успел сделать нанятый агент: красивая черноволосая девочка играет на территории школы, потом она же садится в машину, где ее ждет Ульяна.

Едва я взглянул на них, остатки сомнений пошли прахом.

Не надо никаких тестов ДНК, чтобы понять: Дарина – моя. Специфические черты лица, черные волосы и возраст… Совпадало все! А фотография, которую подсунула мне мама, умоляя не разводиться, – долбанная подстава!

На ней Лапушка держала светловолосую малышку, которая оказалась дочерью ее знакомой.

А я и повелся… Придурок!

Развернувшись на пятках, иду в ванную.

Надо обработать руку.

Она мне еще понадобится, когда «любимый» братец вернется с островов, куда он умотал по поручению отца.

Мои звонки Рустам откровенно игнорировал. Скорее всего, ему уже донесли, что многолетняя ложь вскрылась, и теперь я в курсе того, как ловко меня водили за нос.

Отцу, как всегда, были нужны деньги и связи, Рустаму тоже, а маме… Дыхание перехватывает от боли. Не могу. Нет, до сих пор невозможно поверить, что она сделала из меня идиота.

- Но я надеялась, что ты будешь счастлив, Тамир. Лейла ведь из нашего круга… И она любит тебя.

Каждое слово – как пуля: било навылет. Может, отец или Рустам ее запугали? Или обманули?

Обрываю себя, без всякой жалости пресекая попытку оправданий.

Мать лгала мне. Нет, хуже! Она лишила моего ребенка нормального детства! Достатка, черт возьми!

И видит Аллах, я едва наскреб сил на то, чтобы вежливо попросить ее свалить. Плевать, куда эта женщина теперь направится. Да хоть к отцу, который не один десяток лет вытирает об нее ноги.

Осколки стекла падают в раковину.

Пережимаю рану полотенцем и, плеснув в лицо холодной водой, несколько секунд смотрю на свое отражение.