Бывшие. Мой (не)свободный - стр. 32
Перед смертью не надышишься, но так этого хочу!
Смотрю на Тамерлана. Такого любимого, родного… но уже потерянного. Не моего.
- Прости, сынок, - слова рвут горло и душу. – Я… я так виновата перед тобой…
***
Тамерлан
- Прости, сынок. Я… я так виновата перед тобой…
Эхо сказанных слов еще витает в воздухе. Смотрю на маму, а самого мутит. Нет… Нет-нет-нет!
Это шутка, правда? Ты не можешь быть ни в чем виновата! Ты всегда была на моей стороне. В любых вопросах, в любой ситуации, даже когда я этого не заслуживал!
Именно ты всегда меня прикрывала. Ты провела меня через буйство подросткового возраста, когда я творил откровенную дичь. Только к тебе я шел за советом или утешением, в то время как от отца получал одну лишь словесную порку.
- Мама, - выдыхаю, а голос срывается. - Ты ведь не могла…
И замолкаю.
Чувствую себя как на краю обрыва: одно неверное движение – и жизнь вдребезги.
- Я соврала, - шепчет, будто меня нет в этой комнате. Губы белые, искусанные, взгляд остекленевший. – Я… я так испугалась! До сердечной колики… Она была вся такая… такая… И ты так смотрел… А потом… И еще ребенок. Девочка… она ведь не в чем не виновата! Не виновата ведь, правда? Но я все равно не могла…
Фразы путанные, обрывистые. Или это я не слышу. Какой ребенок, какая девочка?!
А под ребрами пухнет осознание.
Кривые обломки памяти приходят в движение, складываясь в ужасающую по своей очевидности картину. Опасная болезнь матери, давление отца насчет женитьбы, скоропалительный брак Ульяны и… ребенок. Девочка.
Так это получается, что мама... врала? Мне? Нет, невозможно! Она бы не стала! Но по языку растекается тошнотворная горечь, а пульс зашкаливает.
- Дарина – твоя дочь, - всхлипывает мать. – Я так виновата… Перед тобой и этим ребенком. Но я надеялась, что ты будешь счастлив, Тамир. Лейла ведь из нашего круга… И она любит тебя.
В комнате наступает оглушительная тишина.
Мир не рухнул, земля не остановилась. Но если услышанное окажется правдой, то… То у меня нет больше матери.
***
Нервы, потраченные на субботнем вечере в галерее, зачлись мне с лихвой.
Батаев всю неделю отсутствовал по каким-то своим делам. Я не спрашивала нарочно, но знала – он мотался в Казань и в Москву.
Наверное, свою беременную женушку по врачам таскал.
Да плевать.
Главное – я смогла без проблем подготовиться к дню рождению дочери и сейчас с удовольствие наблюдала за толпой ребят, носившихся друг за другом.
Праздник удался на славу.
Даринка – весьма общительный ребенок, и я не знала, кого благодарить за то, что тяжелое детство не оставило серьезных отпечатков на ее психике. Хотя видит Бог, я старалась оградить ее от Захара как могла.