(бывшая) Невеста брата - стр. 23

Ужины втроём вошли в привычку настолько, что я с удивлением смотрю на пустующее место за столом. Тимур к ужину не вышел. Марк никак это не комментирует, молча накладывая еду на тарелку. Но я не могу отделаться от чувства, что обидела его.

— Через неделю я уезжаю, — спокойно говорит Марк. Но короткий взгляд, брошенный в мою сторону, вспыхивает яркой искрой. Подавляю вздох. Спрашиваю почти равнодушно:

— Надолго?

— Надеюсь управиться за девять дней. — Марк морщится, вспомнив что-то. Деталями командировок он делится редко. Я давно не спрашиваю.

— Хорошо, — только и говорю, начиная убирать со стола.

— Это всё, что ты скажешь? — в голосе Марка звенит насмешка. Удивлённо вскидываю бровь, обернувшись.

— А что ещё я должна сказать?

— Например, то, что придётся жить с Тимом вдвоём, пока меня не будет.

— Разве это не его дом? — с лёгким раздражением отвечаю, опуская тарелки в раковину и включая воду. — К тому же, я больше не вижу в этом проблемы.

— Рад это слышать. — Марк поднимается. Ставит стул на место. Спина напрягается. Хочу, чтобы он подошёл, обнял, положил голову на плечо, как порой делал. Чтобы поцеловал за ухом, согрел дыханием кожу и прошептал, что хочет пойти в спальню. Или прямо здесь задрал подол домашнего платья и… Марк ушёл. Сбросив морок тлеющего желания, скриплю зубами, продолжая намывать тарелки.

Порой хочется сравнить Марка с водой, которая то застывает, превращаясь в лёд, то сносит тайфуном, смывая все ограничения. А иногда она утекает сквозь пальцы, не давая возможности удержать. Сейчас он — неторопливая рекой, с ленивым плеском накатывающей на берег. Двигается неторопливо, плавно вращая бёдрами, дышит коротко, раздельно. Глаза прикрыты, губы повлажнели от поцелуев, а волосы растрепались и падают на лицо. Ладони скользят по его спине, лопаткам и плечам. Откинув голову на подушку, жмурюсь, сдерживая тихие протяжные стоны, но те всё равно слетают с губ, растворяясь в ночной тишине.

— Марк!.. — сдавленно вскрикиваю, когда он просовывает руки под колени, меняя угол, двигаясь в том же неторопливом ритме.

— Что? — шепчет, склоняясь к губам, но не целуя. Сжигая участившимся дыханием.

— Быстрее, — молюсь, всхлипывая. От его медлительных движений внутри полыхает пламя, но никак не может поглотить, лишь обжигает.

— Не боишься, что брат услышит? — хмыкает, кончиком языка дразня губы, но не ныряя в рот.

— Твою мать!.. — выдыхаю, тщетно пытаясь свести ноги за его спиной вместе. Вместо этого Марк лишь сильнее разводит их. Садится на пятки. Хочу сесть, тянусь к нему, но он коротко бросает на выдохе: