(бывшая) Невеста брата - стр. 20
— Ну как? — явно переживает, настороженно за ним наблюдая.
— Очень вкусно, — отвечаю честно, проглотив продолжение: вкусно настолько, насколько отвратительно на вид.
— Спасибо, — сияет Полина. — Вы хотите завтракать?
Чего на самом деле хочу, так это вытянуться на своей кровати и вздремнуть. Но приходится кивнуть. Мир дороже. Сажусь за стол и смотрю на еду. Очередной беззвучный вздох звучит исключительно в голове. Думаю, что мать поджала бы губы на подобную подачу и даже пробовать бы не стала, будь это хоть шедевр кулинарии. И мысленно с ней согласен. Но покорно пробую из каждой тарелки по кусочку, признавая — и впрямь шедевр. Жаль только, что некому придать блюдам идеальную форму. Смотрю на Полину сквозь ресницы: она тоже в какой-то мере шедевр и чистый порыв.
— Марк давно уехал? — спрашиваю, пережёвывая идеально обжаренную курицу, нарезанную разномастными кусками, от которых дёргается уголок глаза.
— Час назад. — Полина тщательно дозирует грусть в голосе, но та рвётся неприкрытой болью. Присматриваюсь: переживает и скучает по нему. Марку надо гордиться тем, что такая женщина его любит.
— Вы любите его, — говорю в ответ своим мыслям. Полина вздрагивает. Полыхает взглядом, пытаясь понять подоплёку слов. Но почти моментально потухает. Криво улыбается.
— Вы слишком долго были вдалеке от дома. Все друзья и знакомые отлично знают, как сильно я люблю Марка.
— Вас это задевает?
— Что именно? — хмурится. Тонкие светлые брови сходятся на переносице, она явно ждёт подвоха.
— Что все знают, — отвечаю ровно.
— Я сделала всё возможное, чтобы так и было. — Новая печальная улыбка искажает лицо. Грусть Полине совершенно не идёт. А вот счастье — очень даже.
— Простите. Я лезу не в своё дело. — Наливаю чай, кошусь на криво слепленные сырники, политые вишнёвым сиропом.
— Я люблю Марка, кажется, столько, сколько знаю, — вдруг заговаривает Полина. — У нас… было много сложностей, но сейчас мы вместе, и я… — Замолкает. Опускает глаза в чашку. Ложечка дробно стучит по её краю, выдавая волнение. Досадливо поджатые губы красноречиво говорят о том, что она жалеет о ненужной откровенности. Шумно выдохнув, смотрит прямо в глаза, буквально пригвоздив к месту: ни вдохнуть, ни шевельнуться. — Вы когда-нибудь любили?
Теряюсь. Вопрос застал врасплох.
— Да, — говорю после небольшой паузы. Смотрю на неё, оценивая, стоит ли откровенности. Решаю, что стоит. — Она изменила за несколько дней до нашей свадьбы, — признаюсь нехотя. Вижу — она поражена. Привычная реакция, ненужное сочувствие.
— Жаль это слышать, — говорит внезапно. И по её интонации, по малейшим оттенкам, понимаю — ей на самом деле жаль.