Бюст на родине героя - стр. 39

А почему бы не уважить Натана, почему бы не махнуть в Энск? Побродить по улицам, посидеть на набережной. Просто так, без дела, без визитов в горком, без обрыдшей ходьбы по цехам, отделам, парткомам-профкомам и всей этой связанной с моим ремеслом тягомотины. Поваляться с книжкой в гостинице, попить пива в уютном «Заречном», где официантки ходят в домашних шлепанцах. И все это – не за свой счет, не из моего тощего кармана, а из необъятного Натанова.

Я готов был ответить согласием. Но тут из туалета пожаловали свеженапудренные наши дамы во главе с Дорой, и мне пришлось уступить ей ее место, а самому вернуться на свое. Тут, помнится, на стол валом повалил десерт: официанты поволокли фрукты, огромную клубнику, многоцветное мороженое, кофе, ликеры. Пошли новые тосты. Потом опять танцевали, и я, обычно не большой любитель этого занятия, вытаскивал из-за стола и увлекал на бальный паркет по очереди Дору, голубоглазую спутницу нефтяного мужичка, Натановых дочек, плясал даже с черноокой мафиозной красавицей, от которой призывно пахло жутко дорогими, должно быть, духами.

А потом на сцену вернулся усатый Виля:

Тут мною овладела слезливая грусть: захотелось домой, в Москву, от которой, нет же, я совсем, даже самую малость не отбился, но до которой так нелегко добраться, в свою однокомнатную квартиру, к расколотому и склеенному клеем «Момент», обмотанному для прочности изолентой телефону – набрать номер и сказать, что в гостях хорошо, а дома лучше. А Нью-Йорк? Нью-Йорк как Нью-Йорк, хер бы с ним, – захватывай бутылку и приезжай…

Было уже за полночь, когда мы проводили Натана и его семейство до машины – отнюдь не шикарного, кстати, хотя очень большого и вместительного «шеви». Долго благодарили друг друга: мы их за гостеприимство, они нас за то, что не погнушались и пришли. Потом обнимались, потом помогали рассесться на задних сиденьях. Наконец Грегор сел за руль, Олег с ним рядом, и «шеви» отплыл от ресторана. Мы же втиснулись в Шуркин «олдс» и через несколько минут были дома, где нас радостно встретил заждавшийся Жора.

Я еще переодевался в домашнее, когда в спальню зашел Шурка и протянул мне белый конверт.

– Натан велел передать. Не удивлюсь, если там чек. Старик полюбил тебя как родного сына. С чего – ума не приложу.

Я раскрыл конверт и достал его содержимое – пачку хрустящих стодолларовых банкнот. Десять бумажек, ровно тысяча.