Быть женой древности крылатой - стр. 10
— Чужачка… Ишь ты, задницу усадила, все помяла, ноги не мыла, а на лежанку с ногами влезла! Ноги эти да повыдергать! — услышала я какой-то писк и только чудом удержала себя, чтобы не дернуться, потому что сразу первому писку ответил второй:
— Чего пыжишься, пустая она, не видно, что ли. Зря только бормочешь
— Чего пустая? Светится что, кажись, — настоял на своем первый. Я почему-то подумала про то самое, что в моей груди, что Абель так и не смог забрать или потушить.
— Когда кажется, хвост свой жуй! — наставительно посоветовал второй голос. — Хозяева очередной выводок небось хотят создать, вот и тащат в Светлый дом всякую гадость!
«Я бы попросила не выражаться! Гадость, видите ли», — у меня от раздражения внутри все закрутило. Да как эти писклявые смели?! Но вид жуткого глаза и голой птицы заставил меня быть осторожной, чтобы увидеть говоривших я с самым спокойным и невинным видом, как будто хотела рассмотреть какие-то фигурки ближе, повернулась на звук.
На одной из полок сидели два крупных хомячка, одетые в фартучки, на ногах сапожки, а длинный хвост заканчивался колечком, уши были хомячьи, но мордочки — более плоские, не совсем звериные.
— Она страшная для выводка, волос темный, пятна на лице, паршивая небось, — раскрыл ротик один из хомяков и прямо в лицо это сказал. На себя бы посмотрел! Я засопела, но не обижаться же всерьез на слова хвостатого куска меха.
— Не наше дело, раз нравится хозяевам такая вот гадость… А волосы всегда можно выдернуть, будет гладко и красиво, — заважничал второй хомяк, и я не выдержала:
— Я тебе сейчас такое красиво сделаю, что от счастья светиться будешь, — глупо ссориться с галлюцинациями, но иногда хочется.
— Она видит! А ты говорил пустая! — заорал первый хомяк, ему вторил писклявым басом второй. Они подскочили на лапки, сцепились хвостами, и крошечные сапожки дробно застучали по дереву. Мгновение — и две упитанные шерстяные тушки втянулись в какую-то щель между изящной вазой и драпировкой. Лезть туда я не стала, хотя и посмотрела примерно, где ж там спрятаться можно было, но не нашла и следа хомяков. Говорящих хомяков в сапогах. Теперь я видела все.
Или нет?..
Где-то рядом хлопнула дверь, я подскочила на месте как те хомяки, зачем-то попыталась спрятаться, но судя по шагам это были люди, а не… кто-то.
— Бабуля! — голос Абеля стал прямо спасением, я сразу же расслабилась. А что, знакомое лицо — уже отлично.
— Ни капли почтения! — ответил ему дребезжащий женский голос, чуть прокуренный, такой суровый. Как-то показываться на глаза этой бабушке — пусть она и собиралась фарфор, и цветные вязаные коврики — расхотелось.